— Следующей подозреваемой были вы. Вы не плакали, когда Бетти убили. Из-за такой реакции вы и навлекли подозрения. Когда Тина рассказала, что из всей семьи вы прошли гипно-манипулятор последней, то ваша кандидатура больше всего подошла на роль убийцы. На что это похоже — быть эмоциональной и заботливой, но жить в семье холодных, машиноподобных и эгоистичных людей?
— Это непросто, — ответила она.
Джубал выглядел ошеломленным. На секунду Сент-Сиру показалось, что старик не притворяется.
— Но, — сказала женщина, — у меня были гитара и музыка для утешения.
— Вы забыли меня, — заметила Тина после долгого молчания.
Сент-Сир почувствовал волны удивления, исходящие от остальных, услышал, как Хиршель вздохнул быстро и недоверчиво, подождал, когда все успокоятся. Он ответил:
— Вас я подозревал, когда узнал, что вы единственная в семье, кто полностью понял, что гипно-манипулятор сделал с вами, и вы были единственной, кто, казалось, сердился на то, что ваша жизнь была искажена против воли, до того, как вы успели полностью осознать происходящее. Казалось, что вы могли стать неуравновешенной, так долго живя с этими мыслями, и идея убить своих братьев и сестер по одному виделась вам подходящей местью отцу. Опять же, вы умная девушка, слишком умная, чтобы не понимать, что жизнь Джубала сильно омрачена гипно-манипулятором, поэтому, когда кому-то из вас приходится принять решение, оно может быть неправильным и выходящим за рамки разумного.
— Но вы по-прежнему подозреваете меня, — она продолжала разглядывать свои руки.
— Да. Вы жили отдельно от других. На первый взгляд, из-за отсутствия места на других этажах. Однако вскоре стало ясно, что с возможностями вашей семьи вы могли оборудовать студию в любом другом месте. Вы хотели быть дальше от них. Возможно потому, что вы их ненавидели.
— Я жалела их, — поправила его Тина. — Мне не нравилось их общество.
— Наконец, — сказал Сент-Сир, — я не доверял отношениям, сложившимся между вами и мной — в то же время я поддерживал их. Если бы я позволил сделать эти отношения физическими, или моя влюбленность переросла во что-то большее, это стало бы серьезной помехой.
— Очень логично, — в голосе ее послышалась неприятная горечь. Детектив подумал, может быть, так звучат слезы.
— Я должен быть таким.
— Это ваша работа.
— Да.
Впервые за долгое время она подняла на него глаза — в них и правда стояли слезы. Она спросил:
— Я сделала еще что-нибудь подозрительное?
«Да, — подумал он, — ты всегда делала мой ночной кошмар глубже, будто ты и есть сталкер…»
Нелогично.
Он знал, что это нелогично и без био-компьютера.