Бектемиру пришлось подождать. Затем с ним начала возиться полненькая девушка с коротко подстриженными золотистыми волосами. Голова ее была туго перевязана белым платком.
Медсестра, словно с ребенком, разговаривала с ним ласковым, утешительным тоном. Спросила о национальности, откуда он родом.
Бектемир, насколько хватало русских слов, отвечал.
За разговором он даже не заметил, как ему промыли и перевязали рану.
— Вы, конечно, теперь пойдете в тыл. Хотя рана ваша не очень тяжелая.
— Верно, рана моя легкая, поэтому я снова пойду в бой, — ответил Бектемир, стараясь, чтобы эти слова прозвучали проще.
— О… Это хорошо! — улыбнулась девушка. — По-моему, тоже можно. Только почаще надо перевязывать.
Простившись с медсестрой, которая уже осматривала другого бойца, Бектемир собирался уйти, но услышал узбекскую речь. Высокий, стройный врач с густыми черными волосами старательно что-то объяснял бойцу-казаху. Вдали от родного края такая встреча особенно радостна. Да еще здесь, на фронте, в лесу.
— Вы узбек? — приблизившись к врачу, спросил Бектемир.
— Да, — ответил тот и, окинув его взглядом, в свою очередь поинтересовался: —А ты?
— Э, да я истинный узбек, брат— Хорошо. Я здесь служу, доктором. Может, чем помочь? Рану твою перевязали?
— Все в порядке, доктор-ака. Вы недавно приехали? Что там нового, в Узбекистане? На фронте только вспоминаешь. Даже поговорить с друзьями некогда. И ночью и днем в ушах грохот стоит.
Доктор непринужденно рассмеялся.
— Есть у меня один интересный анекдот о Насреддине, да вот нет времени рассказывать. — Он положил руку на плечо бойца: —Я, брат, ведь выехал из Ташкента на второй день войны и до сих пор не получил ни одного письма. Вот так-то.
Доктор поинтересовался, откуда Бектемир родом. Услышав название кишлака, доктор удивленно поднял брови:
— Уринбаева знаешь? Из твоего кишлака…
— Уринбаева? Который это? — насторожился солдат.
— Туйчи.
— Как же не знать? Туйчи — мой младший брат, — взволнованно ответил Бектемир. — С острым носом… маленький, худенький. Да? Где же он? Что вы о нем знаете?
Доктор сказал, что он долгое время был вместе с ним что сейчас точно не знает, на каком участке Туйчи, но, по его предположению, должен служить где-то поблизости.
На фронте не может быть большей радости, чем добрая весть. Бектемир словно увидел своего брата. Словно сам побывал в родном доме.
С легким сердцем ушел боец из санбата. Он шел, не замечая начавшегося дождя. Холодные капли падали на лицо, шею. Ветер, развевая полы шинели, охватывал его своим дыханием.
Лес был полон таинственного, печального шума. В песнях листьев звучали грустные нотки…