Он обманул сына, чтобы оправдать его отъезд из города.
И теперь Митч шел к доку, видимо, для того, чтобы задать ему свои вопросы. Судья прекрасно понимал, что Квентин не поймет, о чем он говорит, но может решить, что настало время раскрыть кое-какие секреты.
Том бросился к стоявшему в углу кабинета оружейному сейфу.
Отперев его, он вытащил первое ружье Митча.
Он сказал себе, что сможет снять с Митча обвинение в убийстве. Но он не мог допустить, чтобы Квентин наконец заговорил о том, что знал последние семнадцать лет.
* * *
Их дома стояли на тихой улочке, по которой лишь изредка проезжали машины.
Он знал, что половина успеха заключается в том, насколько уверенно ты держишься. Свидетели обычно видели только то, что хотели увидеть. Если он решительным шагом пересечет улицу, неся в руке винтовку, и при этом его заметит кто-то из соседей, они увидят то, что хотят: Том Ньюкист идет в гости к своему другу. А если они увидят немного больше… Что ж, это будет их слово против его. Никто не поверит тому, кого судья назовет лжецом.
Входная дверь была распахнута, и дорогу ему преграждала лишь тонкая проволочная ширма.
Изнутри доносился разгневанный голос Митча.
Том неслышно вошел в гостиную.
Они выясняли отношения в кухне.
— Я не знаю, о чем ты говоришь, — донесся до него голос Квентина.
— Черта едва ты не знаешь! — грубо оборвал его Митч и добавил: — Возможно, у Натана Шелленбергера память лучше.
Том отступил в сторону, чтобы не попасться на глаза сыну. Митч, громко хлопнув дверью, выскочил из дома. За ним с криком «Митч! Подожди меня!» побежал Джеффри.
Том вышел из-за угла и шагнул в кухню прежде, чем Квентин успел вернуться в клинику.
— Что ты ему сказал? — спросил он.
— Ничего.
Заметив ружье, Квентин поднял на друга испуганные глаза.
Том кивнул. Он ему поверил. Но проблема была в том, что он знал: Митч не остановится, пока не получит ответы на свои вопросы, а Квентин был единственным, кто еще был способен их ему предоставить. Том уже позаботился, чтобы второй человек, который знал о Саре… его собственная жена… смолкла навсегда. Была какая-то поэтическая справедливость в том, что, взяв Надин за руку, он вывел ее в метель. Она ушла, такая же растерянная и испуганная, какой была Сара в ту ночь, когда Надин отправила ее блуждать в ту, другую вьюгу. Утратив рассудок, Надин начала вспоминать и рассказывать окружающим небольшие эпизоды из того периода их жизни, который следовало забыть навсегда. Том решил эту проблему, позволив стихии вынести свой приговор.
Но никто не имел права выносить приговор ему.