* * *
Остается проследить, что случилось за полвека после Пидны с единственным эллинистическим государством, которое в эту эпоху по преимуществу сохранило территориальные основы своего могущества, — с лагидской монархией. Она тоже испытала потрясения, потеряв свой сирийский бастион и свои позиции в Эгейском море. Но помимо Египта с его несравненными ресурсами, у нее оставались два внешних владения, на которых создатель династии Птолемей Сотер основывал безопасность Египта: Киренаика и остров Кипр. Конечно, как мы видели, с конца III века Египет сотрясали внутренние волнения, связанные как с экономическими проблемами, так и с ростом самосознания коренного населения. Между греко-македонским обществом и исконными египтянами сосуществование складывалось тяжелее, и это отражалось на землепользовании. Ресурсы, которыми располагал государь, были уже на так изобильны, как в III веке до н. э., и возможности активной политики сокращались. Тем не менее Лагид, даже вынужденный ограничивать свои амбиции в международном масштабе, как показали недавние крупные конфликты, в которых он занял выжидательную позицию, оставался самым богатым эллинистическим правителем: пышность дворцов и празднеств в Александрии, согласно Диодору, поражала приезжих настолько, что иные даже возмущались ею, как, например, спутники Сципиона Эмилиана, побывавшего в Египте в 140–139 годах до н. э., которые видели в этой нарочитой роскоши «развращение тела и души». Имея такие ресурсы и находясь во главе самой богатой и густонаселенной страны Восточного Средиземноморья, лагидский царь легко мог заставить уважать себя, а то и бояться. Даже Рим, понимая это, неоднократно демонстрировал, что разделяет интересы Египта, как это было в случае с посольством Попилия, отправленным к захватчику Антиоху Эпифану. И тем не менее это сильное государство совершенно перестало играть роль в международной политике не по причине какой-либо по-настоящему серьезной внешней опасности, а лишь вследствие раздоров и слабости своих руководителей: семейная вражда между братьями здесь особенно обременительно и особенно долго отягощала государство. Жестокая игра амбиций и сведения счетов между четырьмя главными героями — двумя мужчинами и двумя женщинами — продолжалась более пятидесяти лет, на протяжении двух одновременных царствований, между 170 и 116 годами до н. э.: она обескровила Египет, и все же оба этих царя могли бы быть великими правителями. Попытаемся разобраться с этим клубком змей.
Вспомним о странной ситуации, сложившейся в лагидском государстве в 170 году до н. э., когда советники подали плохую идею поставить во главе монархии двух сыновей Птолемея V Эпифана. Старший, Птолемей VI Филометор, достиг совершеннолетия и уже два года был женат на своей сестре Клеопатре II по династической традиции. Поскольку их общая мать Клеопатра I, осуществлявшая регенство после смерти Эпифана, умерла как раз накануне этого брака, царская чета взяла себе титул «богов, любящих свою мать» (что и означает эпитет