— Почему я вижу все это? — он обвел помещение рукой, указав на себя и на тело. — Что…что это? Видение? Сон? Заклинание? Шутки моего собственного разума или что — то извне закралось в мои мысли?
:все сразу и ничего из этого. Возможно это лишь проявление твоих страхов и сомнений. В реальном мире ты пробыл без сознания пятьдесят пять ночей. Ты близок к пробуждению.:
Он снова вскочил на ноги, когда корабль начал содрогаться. Он слышал как застонал корпус с искренностью раненого солдата. Кружева трещин прокладывали себе путь по оккулусу, посыпая палубу стеклянной крошкой.
— Пятьдесят пять ночей? Не может быть! Как это вышло?
:ты знаешь как. Ты всегда знал. Некоторые дети не предназначены носить в себе геносемя. Оно разрушает их на генетическом уровне. Кто-то умирает быстрей. Кто-то медленней. Но после трехсот лет биологического развития генетическая несовместимость наконец добралась и до тебя.
— Ложь, — Талос наблюдал, как корабль разваливается вокруг него. — Ложь и безумие все, что ты когда либо произносил при жизни, Рувен. То же касается и смерти.
:Вариель знает правду. Века разрушения. Века преодоления боли. Века видений, порожденных ядовитой кровью примарха. Твое тело больше не в состоянии выносить это наказание. Насладись временем, которое тебе осталось. Долг ждет тебя в реальном мире, и ты запомнишь немногое из нашей беседы. Просыпайся, Талос. Просыпайся и убедишься сам.
Свет, приглушенный и разбавленный краснотой ретинального дисплея его визора, заливал в глаза.
Первое, что предстало перед его глазами, он ожидал увидеть меньше всего. Его братья. Его команда. Стратегиум, где двести душ исполняли свои обязанности.
— Я… — он попытался заговорить, но его голос прозвучал сухим скрежетом вокса. Сидевший на троне Талос обмяк. Обвитая вокруг шеи цепь не давала телу совсем свалиться вперед.
Всюду вокруг него лепетали голоса и слышалось приближающееся ворчание подвижных сочленений брони.
— Я не в моей келье для медитаций, — произнес он. Талос никогда не пробуждался от видения где либо еще, не говоря уже о том, чтобы проснувшись, обнаружить себя на мостике боевого корабля. Пророк был поражен окружающей обстановкой, удивляясь, что все это время он сидел здесь, облаченный в доспех, выкрикивая одни и те же бессвязные слова в общую вокс-сеть.
Вокруг шеи, лодыжек и запястий загремели цепи, едва он вознамерился встать. Братья приковали его к трону.
Они должны за многое ответить.
Шепотки «Он возвращается!» и «Он просыпается!» витали среди смертных членов экипажа. Со своего почетного места на возвышении в самом сердце капитанского мостика Талос видел, как они замерли, оторвавшись от исполнения возложенных на них обязанностей, и один за другим повернули свои лица к нему. Их глаза сияли удивлением смешанным с благоговением в равной мере. «Пророк пробуждается!» — слетало с их губ. Должно быть, подобное испытывают те, кому поклоняются, решил он, ощущая, как по спине бегут мурашки.