Это происходило и сейчас. Человек, когда-то известный как принцепс Арьюран, управлявший титаном «Охотник в сером», дышал ледяной жидкостью из химической утробы, вдыхая раствор и выделяя нечистоты, когда его растерзанному телу наконец было позволено отдохнуть.
Люкориф из Кровоточащих Глаз стоял перед стеклянной колбой с измученным человеком. Он не любил стоять прямо, но некоторые вещи требовали более пристального изучения. Раптор постучал когтем по стеклу.
— Здравствуй, маленькая душа, — прошипел он, улыбаясь.
Тело внутри жизнеобеспечивающей емкости было сковано, его ноги были отрезаны ниже колен, а руки ампутированы выше запястья. Люкориф смотрел, как искалеченное тело извивается в жидкости, потерянное в одних ему ведомых внутренних муках, дрейфовавших в его затуманенном наркотиками разуме.
— Не прикасайся к стеклу, — неподвижный голос Дельтриана, тем не менее, передавал его осуждение.
Люкориф дважды содрогнулся, дергая скрытой шлемом головой.
— Я ничего не разобью.
— Я не просил тебя ничего не разбивать, я попросил тебя воздержаться от прикосновений к стеклу.
Раптор издал каркающий жалобный вой и опустился на четвереньки. Он посмотрел, как пыточные иглы вынимаются из висков пленника, и обратил свое внимание на техноадепта.
— Значит, вот как вы сделали Вопль.
— Да.
Хромированное лицо Дельтриана было скрыто под капюшоном, когда он отключал генераторы подаваемых в жизнеобеспечивающую емкость болевых импульсов.
— Пленник был подарком от Первого Когтя. Они вырвали его из трона в кабине титана.
Люкориф не слушал. Он мог сам легко восстановить детали. По правде говоря, Вопль очаровывал его: сделать сканнеры вражеского судна бесполезными, наводнив их передаваемым по воксу потоком искаженного мусорного кода. Подобная технология была достаточно редкой, но все же исполнимой одним из сотни способов, при использовании нужных материалов настоящим гением. Но взращивать электронные помехи из страданий единственной души, пропускать органическую агонию через системы корабля и использовать её для выведения врага из строя — лидеру Кровоточащих Глаз это казалось поэтичным, и он оценил это поистине высоко.
Снова постучав по стеклу и издав низкий, совершенно не похожий на смех рык, он спросил.
— Сколько в твоем мозгу осталось живой плоти?
Дельтриан замер, приподняв над клавишами консоли свои многосуставчатые пальцы.
— Я не вижу поводов и не желаю обсуждать это. Почему ты спрашиваешь?
Люкориф склонил демонический шлем — маску к амниотической колбе.
— Вот поэтому. Это сотворила не холодная логика. Нет, это творение сознания, которое понимает боль и страх.