– Наташа! Сестренка! – воскликнула она и прижалась к холодной спине.
Наталья обернулась, положила Лизе руки на плечи, желая обнять сестру, но, казалось, на это не осталось сил. Ноги ее подкосились, руки бессильно соскользнули с сестриных плеч, и Наталья рухнула на пол, причитая:
– Прости меня! Прости за отнятую юность, за неполученное образование. Только я во всем виновата… – слова, копившиеся долгие годы и сдерживаемые плотиной бесчувственной расчетливости, вырывались из ее горла потоком. – Я виновата, что ты пошла на панель! И в том, что тебя чуть не убили мои люди… – поток прервался резко, словно отсеченный новой плотиной, но она взяла себя в руки и продолжила: – Я понимаю, что прошлого не вернуть и наши отношения никогда не обретут юношеской чистоты, когда мы все делили поровну. Об одном прошу, не держи на меня зла! – она заплакала. – Я готова жить на свалке! Я ненавижу сама себя гораздо больше, чем кто бы то ни был. Ведь именно я убила родителей Коли и Насти и без раздумий отняла бы и их жизнь… – ее глаза вдруг расширились, будто она увидела перед собой кого-то. – Я изменилась… Хотя неважно, все теперь неважно. Главное, что они живы. Лиза, умоляю! Помоги малышам, – она вцепилась в руки сестры, как за соломинку, способную не дать утонуть в черном колодце бездушия. – Даже приют для них будет лучше, чем то, что я им уготовила. Это я погрязла в грехе и заживо варюсь в своем аду. Но они не должны. Сестренка, милая, любимая, знаю, это звучит глупо, но я говорю искренне. Помоги детям! Ты сможешь.
Наталья, не произнеся ни слова, опустилась на колени, и поза ее была очень красноречива. В ней было и желание убежать от прошлого, и мольба о прощении, и готовность понести наказание…
Она сделала видимое усилие над собой и, опираясь на руки, с трудом поднялась.
– Простите и прощайте…
Не поднимая головы и стараясь не встречаться взглядом с окружающими, Наталья пошла к двери. Не обернувшись, словно отрезая все нити, связывающие ее с этим домом, отодвинула засов, толкнула створку двери и вышла в ночь.
– Митрич, верни мою сестру! Скажи, что я давно ее простила, – закричала Лиза.
Затянувшуюся паузу нарушили дети.
– Где мама? – открыв дверь из гостиной, спросил мальчик.
– А ну-ка, идите сюда, – позвал Митрич.
Девочка, уцепившись за руку брата, неуверенно вышла за ним.
– Это точно ваша мама? – строго спросил у детей.
– Да, – в унисон ответили дети, и девочка заплакала.
– Эта мама последняя, что у нас была, – добавил мальчик. Первую в больницу забрали давно, и она умерла. И папа умер. А вторая мама смелая и добрая. Нас хотели дяди в больницу забрать и замерлить, а мама нас спасла. – Мальчик заплакал навзрыд.