Андрес обвел взглядом прихожую и снял с гвоздя наддверное деревянное распятие.
– Я пойду во двор, Дамиан, – сказал он, – а ты молись. Молись, понял? Изо всех сил. Проси прощения у мамы, молись о спасении своей души, что там еще? Как можешь, так и молись.
– Это все, чем ты можешь мне помочь? – разочарованно прохрипел Дамиан. – А я думал… Ты же…
– У тебя смерть хозяйничает на кухне, – сказал Андрес. – Только Бог…
– Какой Бог?! – в отчаянии закричал Дамиан. – Я умираю! Из меня скоро кровь вытечет вся… Прогони мою смерть, о господи…
– Вот-вот, – пробормотал Андрес. – Примерно в таком духе. Начинай. Я во дворе побуду.
Через полчаса он вернулся и закрыл Дамиану глаза. Вынул из его рук тяжелый окровавленный комок, бросил в угол. Перенес Дамиана на диван, скрестил ему руки на груди, вложил в них распятие.
Врачам «скорой» объяснил, что приехал к больному другу по его просьбе, но застал его уже мертвым.
Утром, по дороге к ритуальному бюро, Андрес увидел переговорный пункт и подумал, что надо бы наконец позвонить Алехандре. Зашел и позвонил. Дальше время для него сплющилось и перестало соответствовать физическим законам. Андресу показалось, что не прошло и минуты, как он оплатил все услуги в похоронном бюро. Почти в этот же самый момент он оказался в церкви, где передал растерянному от напора падре некую сумму, которая на несколько нулей отличалась от символической. А также попросил позаботиться, чтобы церемония погребения Дамиана на местном кладбище прошла должным образом. И вот он уже на переднем сиденье старого BMW, чей владелец пообещал Андресу, что доставит его в Мадрид вот просто непосредственно по воздуху. «Это мой маленький личный самолет», – улыбался он в желтые усы, поглаживая приборную панель темными морщинистыми пальцами.
– Где они? – Только переступив порог, Андрес схватил измученную Марию за плечи. – Где они?
– Да в госпитале они, сеньор Андрес. – Мария с явным выстраданным превосходством взглянула на ошалевшего отца сверху вниз, вытащила и снова воткнула в узел волос две шпильки – одну за другой. – В больнице, у врачей. Где ж им еще быть-то? – Сжалившись, погладила его по руке, большого, сгорбившегося над ней, тяжело дышащего. – Все хорошо у нас, не волнуйтесь, – все хорошо.
* * *
Спустя три месяца, ранним октябрьским вечером воздух местами был теплым, как парно́е молоко, а местами – уже прохладным, с запахом подгнившей влажной травы. Будто маленькие атмосферные фронты неторопливо шли на сближение на окраине Западного парка, вблизи района Монклоа.
Отсюда до дома было рукой подать.