Яркий луч выхватил толпу людей: все как один они повернулись к источнику света.
Охотники.
Не меньше сотни бледных, изможденных лиц смотрело на меня. Люди стояли и сидели на платформе, некоторые лежали на рельсах. И все — все до единого — смотрели на меня.
Не выпуская фонарика и схватив другой рукой рюкзак, я стал отползать влево. И уткнулся в охотника. Поднял глаза — он был лишь одним среди многих. Я вскочил и рывком бросился сквозь толпу на свет. Обернулся: они не пошевелились, так и стояли молча, равнодушно. Этим охотникам не нужна была кровь — они довольствовались водой.
В свет фонарика попало несколько фигур: Охотники, стоя на коленях, пили из луж, в которые просачивалась сверху вода, — некоторые черпали ее сложенными лодочкой рукам, некоторые набирали в бутылки. Их было много, и все, как загипнотизированные, устремили взгляды на фонарик.
Падая, я мог порезаться до крови, а они, учуяв, увидев ее, превратились бы совсем в других охотников: получив легкую добычу однажды, навсегда бы перестали быть тихими и покорными.
А вдруг мне суждено погибнуть в страшной подземной западне? Даже улицы этого города норовят проглотить тебя живьем. Я вздрогнул: умру здесь, а кто–то потом будет ходить по моей могиле…
Из толпы охотников пришел и стал быстро нарастать какой–то новый странный звук. Безвольное стадо зашевелилось, ожило: один из охотников рванулся сквозь сбившихся в кучу людей. Я метнул луч света в темноту, пытаясь увидеть выход. Охотники стали расступаться, освобождая дорогу бегущему. Он посмотрел на меня и вытер рукавом окровавленный рот.
Я повернулся и побежал. На огромной скорости я врезался в турникет, перекувырнулся через него и упал. Скользкая жижа под ногами не давала подняться. В этот момент охотник схватил меня за рюкзак.
Я с разворота ударил его кулаком в голову. Охотник не удержал равновесия и упал, выпустив меня: то ли не слишком удачно схватился за рюкзак, то ли не ожидал удара.
До выхода оставалось совсем чуть–чуть, на заснеженные ступеньки уже падал тусклый дневной свет.
Не сбавляя темпа, я перепрыгнул через поваленный кофейный автомат. Охотник несся по пятам — в ушах отдавался каждый его шаг.
Задыхаясь, я карабкался по лестнице, по колено заваленной снегом. Оглянулся: охотник отставал на пять ступенек, а за ним шевелилась черная живая стена: сотни глаз вот–вот увидят страшную развязку. Нестерпимая боль пронзала руку, на белый снег быстро капала ярко–красная кровь.
Отдавая все силы, на негнущихся ногах, я преодолевал последние ступеньки к свету. Выход почти полностью занесло — в снегу маячило маленькое окошко. Я сжал окровавленную руку в кулак — сквозь пальцы и по запястью полилась теплая кровь — и выбросил ее наподобие тарана. Так, с выставленной вперед рукой, почти плашмя упав на последней ступеньке, я вырвался из метро и оказался на улице. Повернул голову: охотник уже был наверху и смотрел прямо на меня.