— Махнем не глядя! — наивно воскликнул Минька и ухватился за карман штанов начальственного гражданина.
— Я махну сейчас тебе. Битласы херовы. А так тебе махну, — рявкнул гражданин и решительно рванул куда-то в сторону.
— А мне один тоже дома — «Врангель», «Врангель». Мы, де, с ним боролись, а у тебя на штанах, — сказал Лёлик. — Так побороли же, я ему говорю, чего ж теперь?
Немного ошеломленные незапланированным ершом и такой негостеприимной к гостям города встречей с радеющими за облик этих самых гостей, дабы приобщиться к культурному процессу и отдохнуть от отдыха, зашли в Ботанический сад, где обитает много диких секвой и тамарисков, магнолий и элеутеррококов, а в целом, собранные в одну кучу, деревья, растения и кустарники производят тоскливое впечатление. Обрадовал только с детства знакомый можжевельник, вымахавший с хорошую березу. Вот что значит хорошее питание и заботливый уход.
После сада-огорода душевно искупались, ныряя с железобетонного пирса, усыпанного изысканно мелким песком, будто просеянным через тоненькое ситечко. Тут же, у пирса, усидели пару бутылочек сухого, не желая пустопорожно болтаться по улицам. Тем более, что и здесь хватало того же самого.
Солнце палило, побережье гомонило, по набережной бродили длинно и коротконогие в максях, минях и без оных. Но взгляд от них отскакивал мячиком, потому что всё вокруг было из категории общественной бани, бесполой и абсолютно несексапильной.
После наших тихих заводей город-курорт смотрелся небоскребными нью-васюками, а непрекращающее кишение в прибрежной воде наводило на думы о головастиках, о том, как наши перепончатые предки вышли из вод морских и немедля влезли на дерево пожевать чем приспичит.
Светлый день тем временем удивительно быстро сошел на нет, а пожевать и мы были не прочь, поскольку от утренних блинчиков, что перехватили в какой-то стекляшке, в животе не осталось и помина.
Предусмотрительный Минька сменил «Райфл» на «Ли» и нарядился в светленький джемперок.
— Я из сочей порожняком не уеду, — сказал он, похлопывая себя по животу. — Как хотите.
— Ты про трипачок не забывай. Тут тебя лечить некому.
— Сплюнь через левое плечо.
Ресторация, с вечно-стандартной табличкой «мест нет», аквариумно мельтешила за толстыми стеклами. На требовательный стук Маныча, выбившего нахальные точки-тире по стеклу монеткой, нагло-упитанная рожа в позументах скосила на дверь пустой глаз. Что-то в физиономии Маныча, цербера от общепита и эмвэдейки, по-видимому, удовлетворило, поскольку заветная цепочка откинулась, а дверь приоткрылась, хотя и только-только на ширину ладони. Сунув красный «вездеход», мы прошли в высокие двери, из которых несло знакомой, ни с чем не сравнимой пошло-реверной музыкой. Метрдотель, будто слизнув с ладони Маныча еще один чирик, провел по залу и усадил за маленький столик, вытащенный откуда-то из-под рояля и накрытый тут же скатертью с пальмами. Шустрый парнишка в халдейски-фирменом с атласными отворотами, подошел на удивление быстро, пробормотал дежурную разблюдовку, получил не менее дежурный заказ и отбыл в сторону кухни, разбавлять водку.