«Значит, он не очень близок с Ткачевым», — сообразил я и поднялся по указанному пути.
Была уже полная ночь.
При тусклом свете лампы на узкой, как во всех французских жилых домах, лестнице я увидел указанную мне дверь и постучал в нее.
— Entrez (Войдите)! — раздался уже привычный мне французский возглас из глубины, и я отворил дверь.
Навстречу мне выбежали: длинная, очень худощавая брюнетка и такой же длинный и очень худощавый брюнет с небольшой каштанового цвета бородкой.
— Вы из России? — оба разом, в один голос порывисто спросили меня.
— Из России. Здесь живет Ткачев?!
— Да! Да! — ответили они снова оба разом, еще живее.
— Раздевайтесь! — воскликнула она.
— Садитесь! — повторил он.
«Совсем я не ожидал, что Ткачев и его жена такие стремительные!» — мелькнуло у меня в голове.
— Вот вам рекомендательное письмо от Мышкина, — сказал я ему, протягивая сложенную бумажку.
— Потом! Потом! — воскликнули они оба, — а теперь садитесь, напейтесь прежде чаю с нами.
— Вот сюда, сюда! На диван! — быстро заговорила она.
— Да, сюда, сюда! Тут вам будет удобнее, — быстро вторил он.
Они были так заняты мною, что на записку от Мышкина не обратили даже внимания, и она так и осталась лежать на столе, куда я ее положил, видя, что ни тот, ни другая даже не замечают ее в моей протянутой руке.
— Вы из народа? — спросил он, садясь по правую сторону от меня.
Я, как в тисках, оказался заключенным между ними посредине дивана.
— И мы тоже недавно из народа! — воскликнула она. — Как весь народ поразительно восприимчив к социалистической пропаганде!
— Как весь народ готов к революции! — перебил он ее. — Какой огр...
— Какой огромный, — в свою очередь перебила она его, — успех мы имели.
— Огромное влияние! — говорил он. — Целые тысячи...
— Целые тысячи народа готовы были подняться, — перебила она еще быстрее, — по одному нашему...
— По одному нашему слову! — окончил он ее мысль.
Они говорили так быстро, что я успевал только перебрасывать свою голову от одного к другому. Вставить хотя одно простое восклицание было совершенно немыслимо.
«Совсем не таким я представлял себе Ткачева!» — снова мелькнуло у меня в голове.
— А вы знаете, что здесь затевается? — крикнула она громко в мое правое ухо.
— Затевается, — окончил он, крича мне в левое ухо, — журнал для рабочих под названием «Работник».
— Как же, как же! Все уже готово, — живо говорила она, — и мы будем редактировать его!
— Я тоже прислан редактировать его, — поспешил вставить я. — И очень рад, что придется работать вместе с таким опытным писателем, как ваш муж.