— Момо… — позвала я, она заворочалась во сне.
На каникулах Момо вытянулась еще сильнее.
— Прямо как растение, — заметила мама. — Она, наверное, из-за дождика так быстро растет!
— Я поеду в Манадзуру, — сообщила я маме.
— Да? — удивилась она. — Ты часто стала ездить туда.
— Так уж, видно, суждено.
Не дождавшись ответа от Сэйдзи, я сама наметила дату поездки. Осталось только забронировать гостиницу на эти дни, и я первым делом позвонила в «Суну».
— На это время свободных комнат, к сожалению, нет, — отказал мне мужской голос, и я сразу узнала в нем голос сына хозяйки. Я прозвонила еще несколько маленьких отелей, но они все уже оказались полными.
— Как раз в эти дни здесь проводится праздник, — объяснили мне по телефону в пансионе, предлагающем на ужин рыбу со свежего улова. Перебрав все возможные места, в конце концов, я вспомнила «Курорт на берегу моря», где мы в тот раз останавливались вдвоем с Момо, и решила попытать счастье там.
— Свободные номера есть. Комнату на одну персону, хорошо. Три ночи. Да. Да.
Гостиница располагалась от порта Манадзуру дальше остальных, вероятно, по этой причине номер удалось заказать сразу.
— Целых четыре дня? — удивилась мама. Она не упрекала меня, но в её тоне прозвучало легкое неодобрение.
— Да, я поеду, ладно? Мне жаль, что приходится причинять вам беспокойство, — немного резко отозвалась я.
Я чувствовала, что начинаю задыхаться в доме, где рядом друг с другом живут три женщины. Четыре дня и три ночи, я еще никогда не отлучалась так надолго. Ни разу, как переехала к маме после исчезновения Рэя.
— Да не переживай ты так, — полушутя промолвила мама. Она жалела меня. «Бедненькая моя дочка. Бедненькая Кэй…»
От дождевой сырости на полу потемнела краска. Я чувствовала, как тяжелеют веки.
Дождик, моросивший ещё утром, наконец, кончился. В поезде линии Токайдо я заняла сидение в левом ряду лицом вперед по ходу движения электрички и, облокотившись на подоконник, стала смотреть на море, то и дело мелькавшее между домами и в расселинах гор. Оно ослепительно сверкало. Волны были подобны наслоенным друг на друга рыбьим чешуйкам.
— Удачи, — на прощанье махнула мне Момо. В последнее время она стала чаще, чем прежде, уходить, даже не дослушав, стоило мне заговорить с ней. В такие моменты я чувствовала, как кончики пальцев начинают холодеть. Каждый раз, когда она оставляла меня одну. И всегда я стояла, охваченная холодом, и думала, какая же я всё-таки размазня. Но она, Момо, все же славная. Милый, хороший ребенок, хотя и ведет себя иногда вызывающе.
«Удачи», — в голове все еще звучал её голос. Электричка бежала вперед, и с каждой минутой мне становилось легче. Я ощущала, как душу и тело наполняет необычайная свежесть. Зачем только я родила ребенка? Ведь я даже не догадывалась, что это значит.