Невозможно отпустить свое дитя, как бы ты сам не желал свободы. Я несла на себе груз ответственности. Как бы ни преувеличенно звучали эти слова, они при этом не могли выразить всю сложность наших взаимоотношений. Момо, в свою очередь, тоже несла ответственность за меня. Освободиться, сбросив бремя, не было ни единого шанса.
— Что плохого в том, чтобы освободиться от всего этого? — послышался голос женщины.
Удивленно оглядевшись, я обнаружила её, плывущую рядом по ту сторону оконного стекла.
— Вот это скорость! — изумилась я. Женщина засмеялась.
— Пустяки. Я же не бегу за поездом.
— Ах, да.
В голове поплыл туман. Сквозь полупрозрачное тело женщины просвечивало море. Оно ослепительно сверкало.
«Я очень люблю Момо», — вдруг подумалось мне. «Очень люблю» — эти слова не исчерпывали всю силу моего чувства. Но я не смогла подобрать ему иного выражения. «Очень люблю», — снова подумала я.
— Ты слишком привязана к своему ребенку, — вмешалась в мои мысли женщина.
«Замолчи!» — гневно закричала я про себя. Женщина рассмеялась и тут же, прекратив преследование, растворилась в морской дали. В этот миг вода сверкнула чуть ярче.
— Следующая станция — Манадзуру. Манадзуру, — объявил громкоговоритель.
Добравшись до своей комнаты в гостинице, я сняла одежду и повесила её на вешалку. Повалившись на кровать, я почувствовала, как глаза начинают слипаться. «Надо сделать кондиционер потеплее…» — только подумала я и тут же погрузилась в глубокий сон. Очнувшись, обнаружила, что на улице уже начало смеркаться, на закате алело небо. Судя по всему, спала я не менее двух часов, но тело никак не хотело просыпаться. Я вышла на веранду и стала прислушиваться к шуму волн. Доносящийся звук походил на рёв. Ветер дул мощными порывами. Я включила телевизор, там голос диктора то и дело повторял: «Тайфун… Тайфун».
Я умылась, подкрасила губы и вышла из комнаты. Давно мне не приходилось ужинать в одиночестве. Я шла одна по дорожке, по которой мы гуляли тогда с Момо. Ветер трепал волосы. Одиноко. Мне стало очень одиноко. Раньше со мной не случалось ничего подобного. Я всегда была невозмутимой. И в одиночестве, и вдвоем, и в окружении множества людей я чувствовала себя одинаково спокойно. Но сейчас все изменилось. Мне стало трудно привыкать. Мой организм потерял способность привыкать. Каждый раз, когда я находилась какое-то время одна или втроем с кем-нибудь, тело постепенно свыкалось с особым составом воздушного пространства вокруг. Но стоило кому-то выйти, или же, наоборот, кто-то новый оказывался рядом со мной, как воздух моментально принимал новое качество. Перемена всегда была настолько стремительной, что я просто не успевала привыкнуть.