Все вокруг опять исчезли, и мы остались с женщиной вдвоем. Как долго длился наш путь, оставалось только догадываться. Наконец мы вышли к морю на пустынный берег. Ничто здесь не напоминало ту пристань возле рынка, по которой шествовали микоси и ханаяма, вокруг не было ни души, и только безмолвно чернеющий бетонный пирс перед глазами.
— Я была здесь, на этом берегу, когда-то, — промолвила женщина.
— Когда-то — это когда? — спросила я просто так.
Женщина больше не держала мою руку. С отсутствующим видом она смотрела в морскую даль.
— После того как родила двойню, — ответила она.
Вдруг передо мной возник силуэт женщины, одного младенца она держала в руках, другой висел у неё за спиной. Видение было настолько реальным, что мне послышался даже тихий детский плач.
— Ты пришла полюбоваться на море?
— Его я видела каждый день.
— Может, для того чтобы постоять на ветру.
— На ветру я тоже бывала каждый день.
— Тогда для чего?
— Порой я уставала от жизни, — сухо ответила женщина. — Работала с утра до вечера в поте лица и уже сама не замечала, что кручусь как белка в колесе. Не знала, чему радоваться, не чувствовала, что на душе у другого, да и забыла о том, что у меня тоже есть душа, так просто существовала. Опостылела мне такая жизнь.
Женщина, разжав объятья, бросила малютку в море. Затем, развязав на груди узел гамака, сняла ребенка со спины и, на мгновенье прижав его к груди, бросила в воду вслед за первым. Волны еще какое-то время качали младенцев на поверхности, но вскоре оба пошли ко дну.
Облик женщины переменился. Теперь на ней был брючный костюм, в руках — черная квадратная сумочка. «Так может выглядеть тот, кто, наверняка, ел вантан», — про себя тихонько подумала я. Волосы женщины были собраны на затылке в узел, несколько выбившихся непокорных прядок легко колыхались на ветру.
— Мне все в жизни надоело, — проговорила женщина в костюме.
«Но не Рэю. Ему жизнь не казалась постылой», — возразила я в глубине души. Мои внутренние слова тут же дошли до слуха женщины.
— А, Рэй! Тот никчемный парень? — засмеялась она.
Я уже слышала это из её уст вчера.
— Да, да, он никчемный парень, — заклеймила она его.
Был ли он действительно таким никчемным или же нет, не имело значения: когда кто-то уходит, кто-то всегда должен остаться.
Женщина замерла, подставив тело порывам ветра.
— Давай вместе съедим вантан, а хочешь дзядзя. Довольно жаловаться на судьбу. Давай будем просто жить и только, — снова в душе воззвала я к ней.
Женщина изумленно покачала головой:
— Никак не пойму: серьезный ты человек или, наоборот, легкомысленный.