— Бежим, робята, — прошептал дед Алеха. Но Елька, тоже шепотом, запретил:
— Не бежать! По бегущему враз огонь откроют… Идем неторопко, как свои, будто по каким делам.
Они двинулись к огородам, разделившись: дед Алеха шел со Степаном Байдой, а Елька с Саней и Святополком.
— Зря ты его так, — неодобрительно буркнул Святополк. И Саня поддержала возмущенным шепотом:
— Прямо как зверь!.. А он явно сочувствующий. Может, из подпольной ячейки.
Елька презрительно сплюнул:
— Ну, ты умна! Это, знаешь, кто? Брат мой родный.
— Брат? — растерялась Саня.
— Ага. Нас у отца-матери пять парией. Я меньшой, меня Мизинчиком звали. А это средний, Минька… Как он стал меня собачить, у меня сердце зашлось. Ах ты, шкура колчаковская!..
— М-да… Ну, будем считать, что так для него лучше, — утешил девушку Святополк. — Найдут избитого, в крови, на него и не подумают — решат, что мы через крышу…
Они вышли за околицу. Кругом не видно было ни души.
— Вот теперь бежим, — велел Мизинчик.
И нее пятеро, низко пригнувшись, припустились через поле к чернеющему впереди лесу.
В стороне, шагов за триста от них, мелькнул огонек — словно зажгли спичку, щелкнул винтовочный выстрел. Это их заприметил колчаковский дозор. За первым выстрелом ударили другие, но было уже поздно: домчавшись до опушки, беглецы скрылись за деревьями.
— Вставай, милая, с постели, грибы жарены поспели! — пропел кто-то над ухом у Сани, и она, вздрогнув, проснулась.
Над ней склонилось бурое, словно прокопченное лицо деда Алехи. Девушка откинула шинельку и с трудом поднялась с кучи сухого лапника. Руки и ноги у нее закоченели от утреннего холода. А дед Алеха продолжал болтать:
— Пока ты подушку давила, я весь лес обегал. Набрал грибков, на родничок натакался — вода, как слеза…
Над крохотным бездымным копром пеклись вздетые на лучинки грибы. Одну такую лучинку Алеха дал Сане, другую взял себе и быстро, как белка, объел, пока девушка еще дула на горячее.
Вышли из-за сосен остальные трое, тоже подсели к костерку.
— Поела? — хмуро спросил Мизинчик. — Беги к воде. Напейся, умойся и живо назад. Будем совет держать…
…Все пятеро сидели кто как — на поваленном дереве, на пеньках — и держали военный совет.
— Тута нам и прощаться, — говорил дед Алеха. — Если стайкой пойдем, это гиблое дело… Даже в свяченном писании сказано: стой вместе, беги врозь!
— А вы, диду, не брешете? — усомнился Степан. — Такого я в писании не читал.
— А ты, что ли, поп? Все насквозь помнишь?
— Пип не пип, а…
— Ладно хреновину пороть! — озлился Мизинчик. — Никуда мы не разбежимся. Мы есть бойцы Сводного Тобольского полка. Никто нас этого звания не лишал — как были, так и остались, хотя пас пять…