— Хотя присутствие сыпи повышает вероятность осложнений, — продолжал объяснять доктор. — В лучшем случае это тяжелое течение гриппа, сыпь может быть случайным совпадением и вызвать лихорадку.
— Насколько это вероятно? — не отставал Даниэль.
— Вероятно, — пожал плечами педиатр. — Но с учетом ее возраста, поскольку речь идет о постановке правильного диагноза, мы не можем рисковать.
Даниэль слабо улыбнулся доктору и посмотрел на Пенни. Она выглядела растерянной и несчастной.
— Спасибо за честность, — поблагодарил он врача. — Можем мы остаться с дочерью?
— Она должна провести здесь ночь, по крайней мере до тех пор, пока не придут результаты анализов. Вы оба, конечно, можете остаться с дочкой.
Даниэль был ошеломлен произошедшим, но заставил себя собраться. Ему необходимо позаботиться о его девочках. Он отец и муж, а это означает одно: семья для него всегда на первом месте.
* * *
— Пенни?
Она повернула побелевшее лицо и посмотрела на него сухими строгими глазами.
Доктор вышел, лишь медсестра по-прежнему наблюдала за Габи.
Издав тихий стон, Пенни прижалась к плечу мужа. Даниэль обхватил ее руками и крепче притянул к себе, прижавшись губами к ее волосам.
Все ссоры, душевная боль и обиды исчезли прочь.
Они стояли так, обнявшись, забыв обо всех неприятностях и проблемах, обо всем, что мешало им быть вместе эти последние несколько месяцев…
Теперь это были просто два человека, которые необходимы друг другу и не хотели расставаться никогда. Пенни тихо рыдала, уткнувшись лицом в его грудь. Он перебирал пальцами шелк ее волос.
Наконец она подняла лицо и посмотрела на мужа широко открытыми глазами, полными печали.
— Мне очень жаль, Пенни. Я…
Она жестом заставила его остановиться. Не желая произносить это слово, движением головы она сказала ему «нет».
Даниэль боялся пошевелиться или вздохнуть. Его словно парализовало. Пенни приподнялась на цыпочках, и ее хрупкая фигурка наклонилась к нему. Она мучительно медленно потянулась к его губам…
Он ощутил сначала ее дыхание, затем — легкое прикосновение и нежный поцелуй, ее рука нежно легла на его щеку. Их губы встретились только на мгновение, но слабый свет надежды в душе Даниэля разгорелся с новой силой.
— Спасибо, — прошептала Пенни.
Он еще был в оцепенении, когда Пенни отстранилась от него.
Даниэль поднял брови:
— За что?
— За то, что ты такой потрясающий папа, — сказала она так тихо, чтобы никто не мог услышать ее слова. — Никому в мире я бы не доверила нашу дочь. Ты замечательный отец! Не помню, что говорила тебе это когда-либо раньше…
Даниэль покачал головой, но Пенни только отступила на шаг и прижала палец к его губам: