Ермаков отпер дверь.
— Заходите, не стесняйтесь.
Но он был, похоже, не из стеснительных, этот крепкий старик в видавшем виды пиджаке с орденскими планками. Войдя в номер, сразу опустился в кресло, хозяйски оглядел нехитрую обстановку. Потом перевел на Ермакова взгляд — что называется, уставился. Так и сидел, с интересом наблюдая, как Ермаков раскладывал на столе бумаги. Потом спросил с усмешкой:
— Ну, приготовился?
— Да, начнем.
— А протокол? Не забыл?
— Все в порядке, — отвечал Ермаков бодро, принимая тон. И показал пустой бланк, который держал наготове. Старик удовлетворенно кивнул.
— …Где работаю, кем? — старик не рассказывал — рассуждал неторопливо, следя, чтоб Ермаков успевал записывать. — Составителем поездов работаю. Башмаки под колеса ставлю. Где? Да здесь, на железке нашей, будь она неладна…
— И давно вы на железке?
— А всю жизнь, считай, как паровоз из Белорецка пошел.
— Когда же он пошел, паровоз?
— Когда ты под стол пешком, в сорок седьмом.
Старик малость зарывался, держа шутливый тон. Он смотрел, как Ермаков будет реагировать. А тот не реагировал. Он готов был простить и тон, и улыбочки. Кем, где, когда — все было известно заранее, шла всего лишь словесная разминка. Так они медленно приближались к сути дела.
— В январе вас как будто на пенсию провожали?
— Плохо, видно, провожали. Вернулся.
— Здоровье позволяет?
— Ага, здоровье.
— Что вы можете пояснить по поводу ухода шести платформ с Сафоновского участка?
— Ну вот, ближе к делу! — обрадовался Пантелеев. — А то все вокруг да около… Что я могу пояснить?
— Да. Что именно?
— А ничего.
— Ваша смена была девятого июня?
— Ну а чья? Не моя — ты б меня тягать не стал, верно?
— Говорите «вы», Пантелеев, и спокойно, пожалуйста. Спокойно.
В ответ старик откинулся на спинку кресла, развалился. Продемонстрировал, как он спокоен.
— Кто устанавливал тормозные башмаки под платформы на Сафоновском горочном пути?
— Я устанавливал. Я, Пантелеев Петр Филиппович.
Вот так, с шутками-прибаутками, они и подобрались к сути. Старик смотрел неотрывно, прямо пожирал Ермакова глазами. Он ждал. Ждал, когда следователь задаст главный вопрос. А он на этот главный вопрос ответит.
— Сколько вы установили башмаков? — спросил Ермаков.
Ответ у старика был давно готов, вертелся на языке:
— Два. Два тормозных башмака.
— Это ка двенадцать осей?
— Так точно. Два на двенадцать, по инструкции, первая ось и третья. Закрепил, защелкнул, проверил.
— Проверили?
— А как же! Уклон-то, шутка ли, с этой самой горки в семьдесят пятом году дрезина ушла!
— В семьдесят пятом без похорон обошлось.