Ой! Что это он такое говорит?
— Пусть спасает кого угодно, только не меня.
И только не с твоей помощью…
— Почему? — опять спросил Герман. — Тебе не хочется быть благодарной?
Он словно кидал в меня мелкие камни. Вообще-то, не хочется… да и зачем? Что с ним стряслось? Почему он бросается обвинениями?
В тот момент мы оба забыли, куда ведет единственная выходная дверь каменного коридора. И я утратила ощущение важности выбранного испытания, находясь вне всяких миров. Гертруда и ее сын напрочь выпали из моей головы.
— Да, не хочется, — ответила я. — Ну и что? Я не хочу быть обязанной — это ограничивает свободу, и, кстати, сама не требую благодарности ни от кого!
Герман сощурил свои темные глаза, словно сужал до толщины иглы собственный взгляд, и так уже проникший в самые потаенные уголки меня.
— Ты ни с кем не хочешь себя связывать, — как очередное обвинение, произнес он.
— А ты?! — крикнула я, потеряв самоконтроль. — Почему ты не хочешь связать себя со мной?!
Пронзительный взгляд вновь потускнел.
— У меня есть достаточно веская причина.
— И что во мне не так?!
Он вдруг растерялся.
— Что? Почему «не так»? В тебе нет ничего плохого.
— И даже отсутствие слезных желез идеально, — не смогла не съязвить я.
— Дело не в тебе…
— А что, ты еще хуже, чем я, неблагодарная?
— Да, я хуже.
Вот она, слабинка в броне! Он не может подобрать определения своему «пороку»! Так, продолжай растерянно смотреть мне в глаза… Что это там, такое черное и безнадежное… Обреченность.
О, боже!.. Нет, не болезнь, это я легко нахожу. Что тогда?
Мы уже стояли друг напротив друга, разделенные двумя рядами грубых металлических прутьев.
Появилось «фильтрующее» зрение. Гертруда с сыном прямо подо мной, этажом ниже…
У Германа нет будущего. Даже вероятного. Все линии вероятностей, разноцветные и светящиеся, — очень короткие, они обрываются, натыкаясь на какую-то черную дыру.
— Сколько тебе осталось? — севшим голосом спросила я.
— Какая разница? Немного. Нам не хватит.
Это черное — не дыра. Это сгусток отрицания. Проклятие. Что можно с ним сделать? Герман не позволит и попробовать, ведь он не хочет быть вместе со мной даже недолго. Надо забрать этот сгусток себе — если он будет под рукой, я сумею найти способ его побороть. Забрать. Я протянула к нему руки. Проклятие создано словами с жесткой вибрацией, нужно только их подобрать.
— Я отнимаю твой рок.
— Я забираю твой рок себе.
— Он теперь мой.
Черный сгусток качнулся и покатился в мою сторону, словно сам давно этого хотел. Линии вероятностей протянулись вдаль. У меня за спиной, на уровне шеи, поселился кто-то живой, похожий на мохнатого толстого паука. Сидит себе, вроде не мешает.