Горы вокруг. Очень красиво. Горы покатые, покрытые густым лесом. Дорога то падает в долину, то карабкается по склонам. Соответственно и мы…
Часа через два у меня начинают гудеть ноги. И очень хочется пить. Солнышко все злее. Только-только перевалило за полдень. Значит, весь солнцепек еще впереди.
Потихоньку начинаю проклинать себя и собственную взбалмошность. Поглядываю на Сашу. Он держится молодцом. Даже иной раз подбадривает меня. Но мне его подбадривания не прибавляют сил. В глубине души жалею Сашу: он мучится из-за моего дурацкого каприза. Будет мне наука впредь: подумать трижды, четырежды, прежде чем что-либо предлагать.
«Как хорошо было в поезде! Напитки, еда, кондиционер, журналы с картинками — полный комфорт».
Мы доходим до едва приметной проселочной дороги. И сворачиваем на нее — сворачиваем, наверное, только потому, что она ведет вниз, в то время как главная дорога поднимается в гору. А в гору опять лезть — нет никаких сил.
Саша говорит:
— Там, в долине, немного отдохнем.
«Господи! Золотые слова», — и я смотрю на долину так, как смотрела бы на врата рая.
В тени деревьев чувствую себя значительно лучше. Снимаю шляпу, обмахиваюсь ею. Дорога вьется меж кустов и живописных скал. Растительность здесь такая буйная, что, пожалуй, не пройдешь в сторону от дороги и нескольких шагов. Но мы и не порываемся в сторону, идем по обочине. То и дело взорам нашим открываются великолепные виды. Но так хочется пить, что нет никакого настроения восторгаться.
Вдруг слышим какой-то шум впереди. Замираем, глядим друг на друга.
— Неужели ручей? — спрашиваю.
— Может даже, маленькая речка…
Прибавляем шага, раздвигаем поредевшие кусты.
— Мы спасены! — кричу я и плюхаюсь на колени возле горного ручья.
Ручей сбегает с горы по крутым порожкам, образуя кое-где небольшие водопады. Почти рядом со мной — только, кажется, руку протяни — стоит в водяной пыли радуга. Испытываю сейчас такое настроение, будто на меня снизошла благодать. Вода очень чистая и холодная. Даже возникает подозрение, что по неким хитрым подземным каналам вода поступает сюда прямо из Антарктики.
Я пью, я хватаю воду широко раскрытым ртом. И от холода ломит зубы.
Саша пьет рядом. Пьет и смеется:
— Это чудо! Это самое лучшее, самое изощренное из удовольствий — просто попить воды из ручья!
Ополоснув ноги и полежав с полчасика в траве, мы чувствуем себя совсем отдохнувшими. Бодрости духа прибавляется, но немного тревожит неизвестность впереди.
Тут я ловлю себя на том, что хочу есть. Очень хочу.
«Как мы не догадались купить что-нибудь в Райчуре? Хоть пару пачек печенья. Впрочем мы и не думали о еде, так как только что поели в поезде».