Он усмехнулся:
– «Все, что захочешь» подразумевает очень многое, Софи. И хотя это подмывает меня поиграть с тобой сегодня ночью и выяснить, что именно ты имеешь в виду, – в этот момент голос внутри меня уже запел «Аллилуйя», – ты должна понимать, что тем самым ты даешь согласие на то, чтобы я лишил тебя зоны комфорта. Насколько сильно твое желание достичь оргазма? Ты действительно серьезно?
Тихий голос где-то очень глубоко внутри меня советовал быть осторожной. Но все остальное горело такой жаждой, что я готова была согласиться на все, хотя для этого мне пришлось собраться с мужеством и только потом заговорить. Я опустила руку вниз и начала поглаживать уже наполовину вставший член.
– В рамках того, о чем мы ранее договорились, да, я готова на все.
Тихий голос где-то очень глубоко внутри меня советовал быть осторожной.
Если бы мою жизнь можно было сравнить со звуковой дорожкой, в этот момент прозвучал бы резкий и низкий аккорд. Но вместо этого я услышала «Песню № 2» в исполнении Блер, что повергло меня в замешательство, пока сквозь спутанные вожделением мысли не возникло понимание, что это была мелодия рингтона мобильного телефона Тома.
А потом я ощутила прилив ярости, так как он собирался ответить на звонок.
Поймите, я сама из тех зануд, что намертво привязаны к мобильному. Мне нравится притворяться, что звонят с работы, хотя это и не так. Мне нравится общаться, держать все под контролем. Мой телефон всегда рядом, сплю я или бодрствую. Он отправляется со мной в отпуск, ну и все такое. Но мне было бы приятнее думать о том, что, окажись я в ситуации, когда моя рука обнимает полуобнаженную женщину, дрожащую от желания, которая держит мой член рукой и только что объявила, что готова на все ради оргазма, – бац! – и звонит телефон… я бы отправила звонок на автоответчик. Нет. Только не Том. Когда он снял трубку и начал болтать с кем-то, с какой-то женщиной, говорящей в стиле Чарли Брауна[7] – бормоча и глотая звуки, будто она всплывает на поверхность, и это все, что я могу о ней сказать, – я почувствовала всплеск ярости и отчаяния. Слезы безмерного негодования наполнили мои глаза. Я лежала рядом. Его рука все еще водила по линии моего плеча, а он продолжал болтать. Ведь только что я умоляла его, что само по себе, как вы понимаете, было нелегко, несмотря на то что ему это так нравилось. Нравилось так сильно, что он постоянно заставлял меня делать это. Я ведь только что сказала ему, что выполню все, что он захочет! Внутренний голос подсказывал, что мне следовало сбросить его руку, встать, одеться и уйти, что это вовсе не было игрой, это было чистым унижением, слишком грубым, явный перебор. Но я не могла заставить себя пошевелиться, что сделало меня еще слабее и еще более ничтожной и вот-вот готовой разреветься.