И вновь мы принялись за уборку. Пока Тимар все пылесосил и убирал паутину, мы с
Филькой ждали на пороге. Потом оборотень добрался до кровати и тут уже я вошла.
- Ну что, взялись? - мы с Тимом потянули балдахин с двух сторон и, насколько могли
аккуратно, стащили его вниз.
Пыль столбом взвилась в воздух, и кот на пороге закашлялся.
- Ну вы, поаккуратнее там, - пробурчал недовольно.
- Филь, не лезь со своими советами, - злобно шикнула я. - И так стараемся не пылить.
Истлевший бархатный балдахин, который рассыпался в руках от старости, скатали и
засунули в большой мешок, который оттащили к двери. Тим снова пропылесосил то, что
нападало с него, и мы, кивнув друг другу, взялись за то полотно, которым была накрыта
кровать. Сдернули, и я, взвизгнув от неожиданности, отпрыгнула назад, а Тимар
проворчал под нос какое-то ругательство.
Полотнище упало на пол, взметнув с себя столбом пыль, и пока она медленно опадала,
мы в немом изумлении смотрели на кровать. А там лежал крупный высокий мужчина в
черных брюках и рубашке, которая когда-то была белой. Светлые волосы, длиной до
самых пят, в беспорядке разметались по покрывалу. Руки сложены на груди, как у
покойников. Спокойное лицо можно назвать красивым - волевой подбородок, высокие
скулы, брови и ресницы на несколько тонов темнее волос. Породистое такое лицо, не
смазливое, но определенно красивое. Глаза закрыты. И весь он - и лицо, и волосы, и
одежда, припорошены вездесущей пылью и посерели. Похоже, даже полотнище,
укрывавшее его, не спасло от нее.
А вот и труп в подвале, о котором говорила в свое время на форуме Авантюристка. В
данном случае не в подвале, но от этого не менее страшно. И волосы светлые... А вдруг
это его призрак являлся мне тогда, а вовсе это и не сон был. Ужас!
- Тим, - я перешла на шепот. - Он мертвый?
- Не знаю, - он тоже сглотнул.
- Тимочка-а-а, - протянула я. - А ты сможешь проверить? Я боюсь к нему подходить.
Тимар как-то жалобно взглянул на меня, и мне даже стыдно стало. Блин, взрослая
девица, а заставляю пацана идти проверять живой этот мужик или нет. Ни стыда, ни
совести. Оборотень переминался с ноги на ногу, и идти, тоже не спешил.
- Филимон, - я обернулась к фамильяру. - Филя, ты у нас единственное волшебное
существо. И ты тут единственный взрослый мужчина, хоть и кошачий. Проверь, а?
- А че сразу я? - кот, похоже, тоже не горел желанием осматривать 'труп' и попятился
назад.
- Филь, ну должен же ты хоть что-то делать. Мы вот с Тимаром грязь всю убрали. А завтра
нам еще к водяному идти, помогать пруд чистить.
- Вот вечно так... - пробурчал он недовольно. - Как сметанки мне налить, так попа, видите