Праздник омрачало то, что Марья оставалась дома. Ей строго наказали шагу не ступать с опостылевшей Гнойной. Провожая посольство, она горько вздыхала.
– Эй! – окликнул ее дядя, уже севший в возок. При посторонних он опасался называть ее женским именем, а вымышленное мужское упоминать не хотел, чтобы не грешить лишний раз. – Эй, принеси-ка еще один ковер для кучера.
Марья со всех ног бросилась в дом. Как она не догадалась положить ковер на козлы, чтобы поляки подумали, что у русских кучер восседает на коврах. Но пока она нашла ковер, спрятанный в дальнем чулане, посольство уже двинулось вдоль Гнойной улицы. Впереди выстроились трубачи, потом приставы, а за ними стрельцы в красных кафтанах и слуги, нагруженные посольскими дарами. Возок с посланником и его товарищем был в середине шествия. Марья попыталась пробиться к возку – бесполезно, попыталась вернуться назад – путь преградили жолнеры. Один из них приказал ей вернуться в процессию, сопроводив свои слова чувствительным тычком. Марье пришлось подчиниться. Впрочем, она и не имела охоты сопротивляться. «Так даже лучше, чем дома скучать, – радостно думала она. – Дядя простит. Главное, не попасться на глаза злыдню-подьячему».
На узких улочках жолнерам приходилось пускать в ход приклады мушкетов, чтобы проложить дорогу среди зевак. Мальчишки бежали следом, передразнивая важных послов. Женщины в светлых рантухах, накинутых на голову и драпирующих все тело, хихикали и лукаво поглядывали в сторону бравых шляхтичей, гарцевавших на конях. Кроме обычного любопытства, в глазах варшавян читался немой вопрос: «Скоро ли заключат мир?» Война обогатила только наемников, для простого люда она была разорительной. Большинство поляков ждали мира, и приезд русского посольства оживил эти надежды.
Посольство медленно и торжественно подъехало к резиденции Великого канцлера Литовского. Во дворе шествие остановилось, трубы смолкли. У парадного входа посланников встретили несколько депутатов Литовской Рады, чтобы с почетом провести во дворцовую залу, где посланников должны были расспросить о здоровье государя и бояр. Марья ничего не видела из-за спин рослых жолнеров. Процессия долго стояла, пока дядя правил обстоятельную речь, толмач переводил, а сенаторы отвечали. Наконец посольство вступило во дворец. Марья вошла, изумляясь ширине дверного проема и высоте потолков. Но пройти за свитой ей не удалось. Какой-то служитель расставил перед ней руки и прошипел по-польски «Куда! Куда? Пахоликам ждать в боковой галерее». Марья не знала, что такое галерея. Повинуясь указующему жесту, она повернула направо и оказалась в длинном помещении с высокими окнами от пола до потолка. Никогда она не видела таких застекленных окон. Однако удивляться было некогда.