– Тогда из княжон!
– Ни в жисть! – убежденно сказала Милюкова. – Напрасно они от спеси раздуваются. Из великих родов никогда не выбирают. Другие бояре не допустят, потому как царская родня гораздо возвысится против остальных.
– Тогда кого же?
– Смотр ведь больше для приличия. Бояре, поди, давно решили за государя. Хотя бы ему кто и полюбится, но ежели великая старица Марфа Ивановна и бояре не захотят, не бывать избраннице царицей. Кого сделают царицей? Наверное, выберут из дворянских дочерей, незнатных и небогатых, желательно не из Москвы. Вот, к примеру, ее.
Милюкова ткнула перстом в одну из невест. Она едва достигла брачного возраста. Притирания не шли к ее пухленькому детскому личику, волосы были собраны вверх и затянуты так туго, что, казалась, вот-вот лопнет кожа на выпуклом лбе. По той же причине она даже не могла моргнуть и сидела с широко раскрытыми глазами, в которых читались изумление и испуг.
– Братьев у тебя много? – бесцеремонно спросила юную невесту Милюкова.
– Четверо, – прозвучал в ответ еле слышный шепот.
– Годится! – одобрила Милюкова. – Братьев немного. На это тоже смотрят, ведь всех придется назначить в воеводы или пристроить в приказы. Слышь! Ежели тебя выберут царицей, возьмешь меня ближней боярышней?
– Возьму, – вряд ли понимая, о чем ее спрашивают, отвечала невеста-ребенок.
Милюкова понизила голос:
– Зри, как ей волосы убрали. Соперницы нарочно удружили. Сунули пару алтын дворцовой девке, а те умеют так косу закрутить, что чувств лишишься. Упадет перед государем, тут же объявят, что она порченая.
Действительно, юная невеста была в полуобморочном состоянии. Она прислонилась к затянутой червленым сукном стене, из последних сил удерживаясь, чтобы не сползти с лавки. Девочке было впору устраивать свадьбы тряпичным куклам, а ее саму обрядили как невесту.
– Когда же последнее испытание? – спросила Марья.
– Последнее будет на постелях, – пояснила Милюкова, хорошо знакомая со всеми подробностями дворцового быта. – В двенадцати чуланах поставят двенадцать постелей. Каждая невеста возляжет на свою и очи прикроет, будто спит. После всенощной придет государь тайно. Постельничий будет свечу держать, дабы государь рассмотрел невест. Тут, главное, надо знать, как лечь, как во сне разметаться. А еще, сказывают, царских невест будет испытывать ученый лекарь, которого выписали из немецких земель со всем снаряжением. Будет через хрустальную трубу осматривать самое сокровенное, чего никто из мужеского пола видеть не должен.
Говоря это, Милюкова заговорщически подмигнула Марье, приглашая ее посмеяться над соперницами. Невесты, не догадываясь, что над ними подшутили, разом перекрестились, а девчушка с испуганными глазами даже руки до лба донести не смогла, только пискнула, словно пичужка. В это время за дверью крикнули: