Она теперь царица. Случилось сие нежданно и негаданно не только для нее, но и для всех ближних к царю людей. Когда весть об этом разнеслась по Кремлю, начался великий переполох. Послали за великой старицей Марфой. Однако мать не смогла отговорить сына, а бояр он и слушать не захотел. Пришлось братьям Салтыковым, Борису и Михаилу, первым людям близ государя, скрепя сердце звать Хлоповых в царские хоромы. Встретили их там неласково, часа два протомили в Передних сенях, надеясь, что государь образумится и изменит свое решение. Хлоповы стояли ни живы ни мертвы в ожидании государева указа. Наконец их позвали в Переднюю избу, куда вышел государь Михаил Федорович и самолично возвестил трепещущим дворянам, что он произволил взять для сочетания законным браком Марью Хлопову и чтобы они, ее родичи, отныне были при великом государе близко и служили бы ему честно и верно. При этих словах Иван и Гаврила Хлоповы со всей своей родней повалились в ноги великому государю и благодарили за неизреченное жалованье. Говорил, впрочем, один только Гаврила, потому что отец невесты, Иван Хлопов, от страха и треволнений словно лишился рассудка.
Марье установили чины по царскому чину, то есть честь и бережение к ней держали как к самой царице, и дворовые люди крест ей целовали на верность. И на Москве, и во всех городах теперь за нее возносили молитвы, поминая на ектеньях ее имя сразу за именем государя вся Руси. Правда, поминали не Марью. По старинному обычаю ее нарекли другим, царским именем. Марью назвали Анастасией в честь Анастасии Романовой, первой супруги царя Ивана Грозного. Государь Михаил Федорович не желал разлучаться со своей невестой, может быть, опасаясь, что чужие козни расстроят свадьбу, назначенную через два месяца. По его настоянию невесту взяли в «Верх», то есть в царские хоромы.
От затейливых хором Расстриги, в которых Марья укрывалась от голодных жолнеров, ничего не осталось. Хоромы Лжедмитрия постигла участь палат Бориса Годунова, ранее снесенных Самозванцем. Были разобраны также брусяные хоромы царя Василия Шуйского. Каждый новый хозяин Кремля стремился сровнять с землей память о своем предшественнике. По обычаю царицы и жены знатных людей жили на своей женской половине, а кому позволяли средства, тот строил супруге отдельные палаты. Марье отвели терем рядом с государевыми хоромами. Старинный терем слыл светлым чердаком царицы Настатьи Романовны. В этом тереме провел последние месяцы своей жизни царь Иван Васильевич, тоскуя по своей первой и самой любимой супруге. Имя царя продолжало внушать такой страх, что светлый чердак уцелел даже в самую отчаянную разруху. Теперь Марию тоже звали царицей Анастасией, и светлый чердак стал ее домом. Чердак стоял на белокаменной сводчатой подклети, сложенной зодчим Алевизом Фрязином. Был он невелик – сени, передняя палата и две комнаты. В старинных хоромах все дышало Иваном Грозным. Пожилые девицы-боярышни зловещим шепотом рассказывали, будто по ночам царь приходит на чердак, заглядывает в самые дальние углы и зовет свою супругу.