Излив свой гнев на старшего лекаря, Герберт фон Швайгерд зашагал дальше по коридору, а Карл Уммель, открыв дверь, зашел в комнату, где находились Пересвет и младший лекарь Эггон.
— Старина Герберт, как всегда, горячится не по делу, — усмехнулся Карл Уммель, встретившись глазами с Пересветом. — Он хочет доказать мне свою значимость, словно я не знаю про его опалу. Пусть мои покровители пребывают в Кенигсберге, но у злобного крикуна Герберта вообще нет покровителей. И этот плешивый недоумок еще смеет грозить мне!
— И все же, герр Уммель, не стоит дразнить бешеного пса, — негромко предостерег старшего лекаря Эггон. — От этого Швайгерда можно ожидать любой подлости, у него же желчь вместо крови!
— Пустое, друг мой, — беспечно отозвался лекарь, усаживаясь на стул. — Ну, как наш пленник?
— Здоров, как бык, — ответил Эггон, похлопав Пересвета по обнаженной спине.
Карл Уммель самолично ощупал плечо и ключицу Пересвета, удовлетворенно кивая головой. Когда Пересвет натянул на себя длинную льняную рубаху и стал затягивать на талии кожаный пояс, Карл Уммель предостерегающим тоном посоветовал ему впредь не гулять у ворот цитадели и вообще стараться меньше попадаться на глаза начальнику гарнизона. Пересвет понимающе покивал.
В июле произошло восстание эстов на острове Сааремаа. Ливонские рыцари, владеющие этим островом, не смогли своими силами справиться с восставшими, поэтому на помощь ливонцам двинулись корабли Тевтонского ордена с войском на борту. В августе восстание на Сааремаа было подавлено соединенными силами крестоносцев.
Среди тевтонцев, вернувшихся с этой недолгой войны, было довольно много раненых. В частности, очень тяжелое ранение получил Ансельм фон Райс. Карл Уммель и его помощники без промедления выехали в Кенигсберг, куда зашли суда с тевтонцами, пришедшие с Сааремаа. Для них там было много работы.
С отъездом Карла Уммеля из Рудавского замка Герберт фон Швайгерд стал чинить Пересвету запреты на каждом шагу. На ночь Пересвета стали запирать на замок. Его встречи с Гертрудой становились все реже, поскольку начальник гарнизона приставил ее к поварне в цитадели, куда для Пересвета не было доступа. Встречаясь с Пересветом, Гертруда жаловалась ему на домогательства похотливого и постоянно подвыпившего Швайгерда, показывала синяки на руках и бедрах, за которые тот хватал ее при всяком удобном случае. У Пересвета, слышавшего это, от бешенства кровь закипала в жилах. Он был готов своими руками задушить Швайгерда.
Однажды вечером Гертруда затащила Пересвета в свою тесную комнатку, находившуюся под винтовой каменной лестницей, ведущей на третий ярус здания.