Архивы Помпеи (Микеш) - страница 2

— Что же вы увидели?

— Лес, окружавший нас, горел. Но я не испугался. С потерявшей сознание девушкой на руках я прорвался сквозь пламя. Это пламя и прожгло мою нейлоновую рубашку. Тогда я этого просто не заметил. Понимаешь?

— Конечно, — ответила жена.

— Добравшись до города, мы зашли в кафе. Заказали кофе, чтобы немного успокоить нервы. И представь, что случилось! Я поднес чашечку к губам, но в этот момент распахнулась дверь, и мужчина в черной маске выпустил по мне очередь из автомата. Ни один мускул не дрогнул на моем лице, но рука рефлекторно дернулась. Тогда-то я и пролил на себя кофе. Только одну каплю, но она попала на пиджак.

— Бедняжка! Не горюй, отойдет в холодной воде.

— Но история еще не закончена! Я проводил девушку домой. Она была страшно напугана, вся дрожала, но я успокоил ее: теперь все в порядке. «Ложитесь, — сказал я, — и забудьте обо всем».

— И она легла?

— Она начала раздеваться, а я вышел на кухню поискать какую-нибудь еду. Нашел бутылку кефира. И сразу понял, что кефир отравлен. Понял по запаху. Сильнейший яд, от которого люди умирают в страшных мучениях. В средние века им пользовались на острове Пасхи. Признаюсь, Маришка, я чуть-чуть испугался, и тогда-то кефир и пролился на пиджак. Ты не сердишься, правда?

— Глупенький, что ты!

— Представляешь, как девушка была мне благодарна! Она подошла ко мне, обвила руками мою шею — вот тут-то и съехал галстук, взлохматила волосы, хотела поцеловать, но я вырвался из ее рук. Не дал себя соблазнить! «У меня есть жена, которую я люблю!» — сказал я, повернулся и ушел. И вот я дома. А теперь ужинать!

— Сначала тебе придется сходить в «Гастроном».

— Ты ничего не купила? — с удивлением спросил муж. — Где же ты пропадала с пяти до семи? Ты кончаешь в пять, а пришла домой в семь.

— Если ты никому не скажешь, я тебе все открою, — ответила шепотом жена. — Несколько дней назад тайная служба одного иностранного государства поручила мне очень опасное задание…

Мальчику семнадцать лет, по натуре он замкнутый, каким бывает обычно мальчишка в семнадцать лет. Каждое слово из него надо вытягивать клещами, и если он с величайшим трудом выдавит «да» или «нет», по лицу видно, что он презирает себя за болтливость, за бабью трескотню.

Родители беседуют с сыном так:

— Что ты видел в кино, сынок? — спрашивает папа.

— «Прозябание», — отвечает мама.

Сын берет книгу и начинает листать ее.

— Тебе понравился фильм? — спрашивает папа.

— Разумеется, не понравился, — отвечает мама.

— А почему не понравился? — с любопытством, спрашивает папа.