— Вы хотите сказать, чек на ваше имя, господин мэр.
— Нет! Наличные деньги. Я не собираюсь вызывать кривотолки у банковских служащих.
— Понял, господин мэр, и удаляюсь.
От двойной дозы неразбавленного виски Крафт становился разговорчивым и, фамильярничая, хлопал Клода по плечу.
— Но каков ваш Дорт? Откуда вдруг в нем проснулась такая алчность? Что вы тут с ним сотворили, а? Вы знаете, сколько он запросил?
Клод, конечно, знал. Но сумма, которую сообщил американец, вызвала у него неподдельное изумление — она оказалась ровно вдвое больше названной им Дорту на «восстановление сгоревших конюшен».
— Так, так… Вы говорите, Дорт потребовал…
— Не только потребовал, но уже и получил всю сумму.
— Вот как! И даже получил.
Клод быстро прикидывал, зачем Дорту понадобилось столько денег — вдвое больше, чем он запросил. «Здесь какая-то загадка, — думал Клод. — В мой сценарий кто-то влезает без спросу со своими импровизациями».
Захмелевший Крафт уже обнимал Клода, бормоча:
— Вы молодчина, Сен-Бри. С вами можно делать дела.
Внимательно посмотрев на американца, Клод сделал знак бармену — еще виски.
— Итак, месье Крафт, вы прибыли в пасмурный Кобур исключительно для того, чтобы поздравить меня с успехом, в котором сомневались?
— Нет же, я возвращаюсь из Соседней страны, от Вана Кларка, и по пути заглянул к вам.
— Очень мило. Так, стало быть, вы прямиком от Кларка?
— Да, от него. И везу с собой расписку Дорта за полученные им деньги. Теперь-то он наш, в кармане, а? Можно было бы, конечно, поручить всю эту передачу денег Кларку нашему посольству в Соседней стране, но мой босс в Париже не захотел. Он говорит, что тогда все заслуги припишут себе наши коллеги в Соседней стране, а ведь работали-то мы с вами, Сен-Бри?
— Постойте, Крафт, дайте-ка мне взглянуть на расписку Дорта.
Американец расстегнул пиджак, затем жилет и рубашку и извлек из висевшей под мышкой пластмассовой планшетки вдвое сложенный лист писчей бумаги.
— Документ что надо! — балагурил Крафт. — Писан под диктовку Кларка. Теперь этот Дорт у нас в кармане.
Крупным четким почерком было написано:
«Настоящим я, Карл Дорт, обязуюсь отдать свой голос в интересах нации за то, чтобы американские ядерные ракеты были установлены в моей стране.
За оказанные американскому правительству услуги получил вознаграждение в размере указанной цифрами и прописью суммы.
Карл Дорт.
Дата».
Все было так, как хотели американцы, — деньги взяты, компрометирующая расписка в их руках. Все было, как задумано. Кроме одного — расписку писал не Дорт. Клод знал его бисерный почерк — Шанталь каждый день получала открытки, в которых Дорт извинялся за срочный отъезд по важным делам, писал о погоде и цитировал «по памяти» Уильяма Вордсворда: