Жан-Поль загорелся своей выдумкой и тут же набросал план операции. Под каким-то предлогом Кларка приглашают выступить по французскому телевидению, и к нему прибывает съемочная группа — Робер, Клод и гипнотизер. Во время интервью Кларка усыпляют, дают команду открыть сейф и забирают расписку, если, конечно, она хранится именно там.
— Безусловно, друзья, — говорил Жан-Поль, — во время операции возникнут какие-то неожиданности, непредвиденные обстоятельства, и решать их придется не мешкая. Но суть ясна, а ваша находчивость скорректирует мой план по ходу дела.
Замысел понравился — дерзкий, но остроумный. Робер считал, что Кларка легко можно завлечь в ловушку, предложив высказаться по телевидению об американских ракетах в Европе. Тема была его коньком, а выступление — бесплатной рекламой. Кстати, и американцы будут довольны.
— Ты и правда собираешься выпустить его на экран? — спросил Клод.
— А почему бы нет? Дадим минуты на две в вечерней программе новостей под рубрикой «Те, кто за ракеты». Есть у нас такая рубрика. А вслед пустим массовую демонстрацию в той же Соседней стране с нашим комментарием: «А это те, кто против». И все получится сбалансировано.
Вечером Робер позвонил Клоду: Геллер за хорошее вознаграждение согласен провести сеанс с Кларком, не интересуясь, что к чему и зачем. Вопрос об интервью Кларка был также улажен с директором телевизионной программы.
Через три дня съемочная группа отправилась в Соседнюю страну.
Машину вел Робер. Клод приглядывался к новому компаньону. Геллер был небольшого роста, с грустными иудейскими глазами, пухлыми негритянскими губами, которые постоянно чуть-чуть улыбались. Контраст печальных глаз с улыбкой приводил в замешательство — в разговоре было трудно попять, серьезно он настроен или иронизирует. Это раздвоение лица гипнотизера, манера изрекать двусмысленности или отмалчиваться делали его загадочным, таинственным.
— Вы слыхали что-нибудь о том человеке, к кому мы едем? — спросил Клод.
Геллер пожал плечами и отвернулся к окну.
Долго ехали молча. Вдруг сосед Клода потянул его за рукав и шепнул:
— Закройте глаза. Плотно, плотно.
Клод подчинился.
— А теперь скажите — какого цвета руль нашей машины?
Клод ответил, что не знает, и, открыв глаза, увидел темно-зеленый в дырочку чехол на обруче руля.
Геллер тихо смеялся.
— Чудеса! Мы ничего не замечаем вокруг себя. Смотрим, но не видим.
— Полбеды! — отозвался Робер. — Мы порой живем, по не чувствуем жизни. Как роботы. Это хуже.
А Геллер все над чем-то посмеивался, но в глазах таилась тоска и даже скорбь.