Узкая, длинная, заполненная вереницей медленно едущих автомашин, как гулкий колодец, набитая гудками и шумом моторов, облепленная вывесками китайских и вьетнамских ресторанов, улица Ришелье казалась ему самой непривлекательной во всем Париже. Но переезжать не хотелось.
И хотя свою улицу Жан-Поль не любил, но в свободное время мог часами простаивать у большого, от потолка до пола, окна, наблюдая, что происходит внизу. А поскольку ничего интересного там никогда не случалось, то стояние возле окна сделалось своего рода сеансами размышлений.
Расставшись в Марселе с Клодом в тот памятный для обоих день, Жан-Поль, не мешкая, взял билет на парижский экспресс и вечером был у себя дома. Распахнув окно, до привычке стал созерцать улицу. На этот раз она показалась ему особенно унылой. Накрапывал мелкий дождь.
Жан-Поль подумал, что некому будет срезать спаржу, которую заботливо выхаживал, и спаржа пропадет. Вздохнув, сказал себе: теперь не до огорода и не до роз, придется много повозиться с шарадой «Полосатый костюм».
По узкой улице, словно по дну глубокого ущелья, плыли машины. Громко хлопали двери азиатских ресторанов. Колыхались в отблеске фонарей лоснящиеся от дождя зонтики прохожих. Жан-Поль стоял у окна, всматривался в суету улицы, не видя ее, не слыша звуков. Он сосредоточенно думал, компонуя на все лады события, факты, детали, обстоятельства, и они складывались в версии, предположения, догадки.
Что же все-таки кроется за убийством Гюстава Гаро? Какие силы? Где начало преступной цепи?
Жан-Поль очнулся от своих дум, глубоко вздохнул и громко сказал, словно позвал кого-то из дальних комнат:
— Пора ужинать, старина!
Выйдя на улицу, отворил пружинящую дверь китайского ресторана «Лотос» напротив своего дома. Случалось, что владелец ресторана, увидев его стоящим у окна, приветливо кланялся, недоумевая, отчего всегда учтивый месье Моран не отвечает на приветствия. Жан-Поль во время сеансов размышлений мог смотреть на человека, на предмет и ничего не видеть, полностью погрузившись в свои раздумья. Владелец «Лотоса» хоть и удивлялся этому, но неизменно выходил на порог и раскланивался, когда высокая фигура респектабельного соседа появлялась в проеме открытого настежь окна.
Жан-Поль сказал девушке-китаянке с кукольной улыбкой на круглом лице, что будет ужинать «как всегда». Это означало — вермишелевый суп, утка по-шанхайски и отварной рис.
— Что будет пить месье?
— Полбутылки розового.
— Спасибо, месье.
«Итак, время действовать», — сказал он сам себе, почувствовав вдруг давно забытый профессиональный азарт. Как будто в старой заброшенной звоннице кто-то коснулся невзначай давно замерших колоколов, и они проиграли строгий и стройный перезвон, как бы вещая, что сил у них еще предостаточно.