Клод был крепкого сложения, высокого роста, с тонкими чертами лица, чуть горбатым носом, темными глазами, какие бывают у южан Франции. Каштановые волосы он носил рассыпанными по плечам. Весь облик, манера держаться, внимательный и в то же время отстраняющий от себя взгляд показывали в нем личность значительную, отличную от других и сознающую это. И разговаривал он с людьми как-то особенно — хотя и любезно, но с неуловимой снисходительностью. Как, бывает, старшие говорят с младшими, стараясь не показать свое превосходство, но все равно оно чувствуется.
Происходил Клод из семьи учителя литературы. Отец, выйдя на пенсию, по совету врачей поселился в Арденнах, и Клод стал терять связь с семьей из-за отдаленности от нее и занятости на факультете. Он все больше дружил и откровенничал со своим дядей по материнской линии — с Жан-Полем Мораном, в прошлом известным юристом. Жан-Полю было за семьдесят, лет восемь назад он оставил свои дела и жил в уединении в департаменте Лот и Гаррона, где купил полуразрушенный замок с десятью гектарами окружающего его леса. В Париже, на улице Ришелье, неподалеку от театра «Комеди Франсез», у него была квартира, приобретенная еще в молодости — в эпоху умеренных цен и солидных гонораров за выигранные процессы. Одно время Клод, оставшись в Париже без родителей, снимал комнату рядом с Сорбонной, но дядя настоял, чтобы он поселился у него. «Ты сэкономишь в деньгах, а я буду спокоен, что меня не обворуют», — рассудил он, вручая племяннику ключи от апартаментов и старенькой, повидавшей виды «рено-16»…
— Осторожно, Клод, не спеши. Здесь мы сворачиваем направо и будем ехать сквозь лес по проселочной дороге.
Патриция обняла его за плечи.
— Ты не заблудишься, когда поедешь, обратно? Здесь столько поворотов, в этом лесу Рамбуйе.
— Я уже запоминаю ориентиры. А если и заблужусь, то не насовсем.
— Мы почти приехали, Клод. За этим поворотом мостик, а дальше сразу же будет наш дом.
Миновав мост, Клод остановил машину возле аккуратного домика, крытого бордовой черепицей.
— Зайдешь на чашку кофе?
Клод отказался. Поцеловав Патрицию, развернулся и поехал назад.
Снова миновал мост через ручей, снова крутой поворот, на котором протяжно пропели колеса, и машина нырнула в разукрашенный флажками майской зелени лес. Дорога здесь была неширокой, петляющей, и Клод сбавил скорость.
Красное солнце сквозными лучами просвечивало между ветвями и стволами. И Клода вдруг охватила волна неизъяснимого восторга, бурной беспричинной радости жизни — хотелось громко петь, смеяться от ощущения счастья.