Вел классы немного холодно, отстраненно, основное слово – элегантно, то ли это от скуки, то ли манера, но в нем не было самолюбования и работы на публику, скорее наоборот, он был как в прозрачном коконе-скорлупе, которым загораживался от зрителей. «Под него» просилась музыка с потусторонними бемолями и переливающимся хрусталем, а я девушка диезная, мне бы попрыгать, но я старалась, как могла.
Не могу не отметить милую деталь: на концерте дочери, увидев его в антракте, спросили таинственным шопотом:
– Мам, это кто, принц?
– Ну, в принципе, да, – улыбнулась я, вспомнив, что они всех премьеров называют принцами. Удивило то, что Он был не на сцене, и одет в человеческое, и возраста не-принцевого, однако же они разглядели принцевую стать.
Время от времени Он подходил к своим танцорам и что-то говорил негромко. Да, теперь было виднее, что класс более расслаблен, чем раньше. Интересно, скажется ли это на общей форме? Хорошо, что я видела их на сцене в прошлом году, теперь будет с чем сравнить. Нет, понятно, что ежечасно невозможно выкладываться на полную мощь, но все-таки, все-таки…
И при всей этой элегантной замедленности, в которую был погружен зал, класс взлетал. По диагонали обычно видно, кто ведет урок – преподаватель-теоретик или танцор, часть жизни проживший на сцене. По тому, как класс летал, какие комбинации были заданы, чувствовалось, что урок дает премьер.
И вот Он продемонстрировал (ах, как продемонстрировал!) большие прыжки, напевая что-то смутно знакомое. Мальчики приготовились, я дала вступление, первая группа пошла на диагональ, Он останавливает и обращается ко мне радостно:
– А вы не можете поиграть нам это? – И опять запел первую фразу.
Я примерзла к стулу – я не знаю, что это! Даже не догадываюсь. Могу, конечно, выдать импровизацию по первому мотиву, но, если это вещь известная, не хочется показывать, что я не знаю ее, а Он еще так говорит, что очевидно: у Него нет и тени сомнения, что я это знаю и могу.
– Нет, – отвечаю строго, как английская гувернантка.
– Ну, пожалуйста, – улыбается лучезарно, – очень прошу! Вы это знаете!
(Ой! Тем более стыдно признаться, что я гораздо хуже, чем произвожу впечатление.)
– Нет, – мотаю головой.
Он разворачивается и через весь зал направляется ко мне, охаю – ну всё, нашла коса на камень! Подошел, я встала (я всегда встаю, когда педагог подходит, – это редкость).
– Я вас очень прошу, поиграйте нам это.
– Нет. В другой раз (хоть бы название сказал, я бы за ночь раздобыла и выучила).
Делает шаг вперед и оказывается так близко, будто вальс сейчас начнем танцевать.