Дети дружно замотали головами.
— Поймите, это очень важно, — заволновалась я, — иначе не будет никакой достоверности. Это ведь понарошку!
Оля с Игорем по-прежнему отводили глаза. Я решилась на крайнюю меру:
— За каждое «мама» и «папа» будете получать по доллару. Ну как, согласны?
Выражение лица у Игорька тут же стало хитрющим.
— Конечно, мамочка, — сказал он голосом послушного мальчика. — А можно мне прямо сейчас дать доллар, я хочу пойти купить мороженое?
Я рассмеялась. Нет, у такого находчивого ребенка не может быть проблем с умственным развитием!
— Деньги получите в конце недели. Все подсчеты ведите сами, я вам верю.
Тут зазвенел домофон. Оля взяла трубку и возвестила:
— Это Максим и какой-то Невский.
Мое сердце ухнуло в пятки. Ну вот, кошмар начинается. За что мне это, за что? Человек — это единственное животное на земле, для которого собственное существование является проблемой.
На вид сорок лет. Высокий брюнет. Глаза карие. Телосложение худощавое. Одет в белый свитер крупной вязки, синие джинсы и черный кожаный пиджак. В руках держит букет белых роз и торт.
— Папа! — закричал Игорек, подбежал к нему и прижался к пиджаку щекой.
Брюнет дернулся, но отстранить ребенка не смог, поскольку руки были заняты.
Игорь скосил на меня хитрый глаз: ну как? Я кивнула: молодец, все делаешь правильно.
Мы вышли в коридор в полном составе: я с Лариком на руках, Оля — с Макаром, а Нина Платоновна держит Ариадну. Словно по заказу, все трое младенцев расплакались.
Услышав многоголосый рев, Максим скривился, однако выдавил из себя улыбку:
— Здравствуйте, дети.
Мы с Ниной Платоновной обменялись выразительными взглядами.
— Так и будете в коридоре толпиться? — раздался голос Невского откуда-то с лестничной площадки. — Я тоже войти хочу.
— Я предупреждала, что у нас тесно, — сказала я со змеиными интонациями в голосе. Однако все-таки оттеснила домочадцев в гостиную.
На пороге возник Алексей. С видом старого сводника он тащил раскладушку. Невский деловито оглядел коридор, повертел так и эдак раскладушку и вынес вердикт:
— Влезет. — А потом напустился на меня: — Я же велел тебе одеться в поношенный халат!
Я была в старых джинсах и заштопанной на локтях водолазке.
— А чем тебя не устраивает мой вид?
— Халат — это важная деталь семейного быта, а ты ее проигнорировала, — назидательно прошипел мне на ухо Невский.
— Ну, нет у меня халата, не ношу я их, — отозвалась я сквозь зубы.
— Надо было купить!
Я фыркнула. Интересно, и где бы я достала уже поношенный халат? Тоже мне, умник!
В комнате Максим, поколебавшись секунду, вручил цветы Нине Платоновне. А мне достался немного двусмысленный комплимент: