– Сайед, ты можешь на меня положиться. – Она сняла очки и строго взглянула на визави. – Держу пари, перед встречей ты наводил обо мне справки и знаешь, что, невзирая на свои недостатки, Мари Клер никогда не закладывает людей, дарующих ей информацию.
– Информация не даруется, – проворчал паренек. – Информация продается.
– Прости, не так выразилась, – Мари улыбнулась. – Конверт в сумочке, в нем две тысячи евро. Договорились именно так, и не вздумай вздувать цену.
– Да тише ты… – прошипел Сайед, стрельнув глазами.
– А что, кто-то спит? – удивилась Мари и рассмеялась как можно непринужденнее. – Сайед, веди себя естественно. Мы в городе, где основная масса населения беззаботна и праздна. Будешь шептать и делать загадочное лицо – у людей появится соблазн подслушать. Итак, повествуй. Совершим сделку купли-продажи, и все у нас будет хорошо. – «Пока смерть не разлучит нас» чуть не сорвалось с языка, но Мари его своевременно прикусила.
– Сестра у меня – Зейнаб, – пробормотал Сайед. – Бойкая девушка, работает в Хомсе журналисткой в местной газете… Чего уставилась, Мари? Вы, европейцы, сами дикие и весь мир таким считаете. Ливия, да будет тебе известно, прогрессивное цивилизованное государство, где женщины имеют много прав. В нашей стране самый высокий индекс развития человеческого потенциала в Африке. Почти сплошная грамотность, средняя продолжительность жизни – как ты думаешь, сколько? 75 лет! Бесплатные образование и медицина, множество продвинутых вузов… Вы, европейцы, еще на деревьях сидели, а у нас, между прочим, была высокоразвитая культура, прекрасные города, цивилизованное общество, наши университеты выпускали превосходных эрудированных специалистов…
– Ладно, не отвлекайся, эрудированный ты наш, – перебила Мари. – Итак, бойкая девушка работает журналисткой…
– Это школа на южной окраине Хомса, – продолжал Сайед. – В ста метрах от нее проходит автомобильная дорога Триполи – Бени-Валид. Часть здания недавно разбомбили – по ошибке («Правильно, – подумала Мари. – Бомба дважды в воронку по одной и той же ошибке…»). Местность ничем не примечательная, за исключением того, что там много деревьев. Бедный квартал, в котором почти никто не живет, какие-то мусорные овраги… Зейнаб получила сигнал от своего дружка, что военные машины зачастили к школе. А было это сразу после 21-го – когда костры пылали на земле и авиация падала с неба, как град. Зейнаб фотоаппарат под паранджу – и туда. Подобраться к школе не удалось, сидела в кустах, ждала – у девушки завидное терпение. Дело было 22-го, к вечеру. Крутилась охрана, мельтешили офицеры на джипах, появлялись штатские в цивильных костюмах с загадочными лицами. В общем, девушка быстро сообразила, что все это как-то связано с падающими «ангелами». Самолеты падали натовские, все об этом знали. Прикинула факты и догадалась, что летчиков держат в школе. Но, видимо, всех уже собрали, пленных она не видела, а подойти к зданию невозможно. И вот 22-го вечером она увидела, как прибыл джип, солдаты вытолкали летчика в комбинезоне и потащили в школу. Форма на нем была натовская. Бродяжил дольше всех, она слышала, как офицеры громко переговаривались. «Кажется, последний, – сказал один. – Двоим – кирдык, один вернулся, всего двадцать семь». Она сделала несколько снимков, когда его волокли. Могли и не волочь, парень был в норме, но так им больше нравилось. Лет тридцать с небольшим, невысокий, кряжистый, с приличной фигурой, короткий «ежик» на голове, на носу римская горбинка, отличительные знаки капитана второго ранга – Зейнаб у меня натасканная девушка, у нее, между прочим, высшее образование…