Как начали кричать: — Абхазский боевик!
Ведь форма из армии — камуфляж.
— Рембо!
Два грузина схватили его за руки тащить к выходу, когда их старший заорал:
— В Гагру его!
Сергея повезли в город. Он сидел в УАЗе, зажатый с обеих сторон двумя гвардейцами, и, глядя на блестевшее вдали зеркало моря, сокрушался: «Эх, Серёга! Промахнулся. Ещё бы проплыл чуток — был бы у абхазов».
Ему изменило сопутствовавшее с Афганистана везение.
Привезли в Гагру. На повороте в двухэтажном доме с правой стороны, если ехать с Псоу, находилась милиция. Здесь в прежние времена всегда стояло много машин, но и на этот раз их было не меньше. Хотя теперь среди них торчали «бээмпэшки», около которых галдели гвардейцы.
4
Сергея завели в коридор изолятора временного содержания и втолкнули в одну из камер, где теснилось человек пятнадцать. Там были абхазы, армяне, греки, русские. Сюда привозили тех, кого задержали при переходе границы, линии фронта, кто просто подозревался в сочувствии абхазам, кто оказывался нелояльным к грузинским властям.
Увидев военную форму Сергея, грузины стали разбираться.
Пока не били, а угрожали: — Мы тебе покажем!
Сергей:
— Показывайте…
Они его пугали.
Потом подняли на второй этаж к свану — верзиле в военных брюках и чёрной майке, без погон и каких-либо знаков отличия — по имени не то Лухум, не то Лукум. Его соседи по камере называли комендантом Гагры.
«Медведюга!» — определил верзилу Сергей после того, как комендант избил двух абхазов, у которых, как и у него, руки были связаны за спиной.
Когда очередь дошла до Сергея, сван попробовал пальцем остроту лезвия ножа, отобранного у Сергея, и резко отдёрнул. Воткнул нож в стол и сказал на ломаном русском:
— Ты боевик!
— Нет, — ответил Сергей.
— А форма откуда? — Служил…
— Где?
— В Афгане.
— В каких частях?
— Нельзя говорить.
— Мне всё можно.
— Дал подписку…
Нож вонзился в косяк двери над ухом Сергея. В следующую секунду Сергей слетел со стула в угол, сжимая зубы и сдерживаясь, чтобы не кинуться и не вцепиться собачьей хваткой в ногу горца.
Сергей пришёл в себя на бетонном полу только после того, как его окатили из ведра водой.
— Что ж ты с биджориками грызёшься? — склонил к Сергею лысую, как бильярдный шар, голову абхаз.
«Кем-кем, какими биджориками?»
— Ведь с ними что с баранами! — продолжил абхаз.
Перевернул Сергея на спину.
— Как тебя зовут? — Алхас… Можно — Хасик…
Абхаз помог перебраться на лежак, протёр лицо Сергея от крови, дал сухую рубаху и штаны.
Сергей познакомился с Алхасом. Тот тоже пробирался домой, но только не в Гудауту, а в Сухуми. Он из Москвы, куда уехал ещё в детстве с матерью. Отецабхаз с ней развёлся, а сам остался в Сухуми. Вот Алхас и рванул к отцу, когда узнал о войне, и тоже оказался в застенке. Его взяли на дороге у «Гребешка».