Только отец никогда не притягивал ее к себе…
Рука хозяина у нее на спине…
Только отец никогда не дотрагивался до нее, не гладил, когда ей было плохо, не подавал носового платка, когда ручьем лились слезы и даже в детстве не протягивал руки, чтобы помочь.
Опущенные веки хозяина и скрытый под ними буравящий взгляд.
У отца веки были набухшими, особенно когда он возвращался глубокой ночью со стройки. Он не прятал глаза, но почти сразу же, не в силах хоть что-то сказать, их закрывал (она ночью шла в туалет и они проходили, усталые, сонные, друг мимо друга как тени) и валился в кровать.
Ее смущение: что с ним? Притягивая ее так близко к себе, он ждет от нее слов или хочет поделиться тем, что накопилось в душе?
(Саша была наивна и не понимала: надо бежать).
Хозяин притянул ее к себе без единого слова, как бы выражая отцовскую нежность.
(Общаясь с бесстрастным отцом, она понятия не имела, как мужчины выказывают разнообразие чувств).
А может быть, решила она, ему самому нужна нежность и он просто хочет пожаловаться на свою жизнь?
Отец сам не жаловался ни на что, — но и ее слов, ее стремлений и сожалений не понимал…
Притянул и молчал.
Стоять так, уткнувшись носом в его шею, было неловко. Хозяин ничего больше не делал, просто прижимал ее к себе и не отпускал.
Саша потянулась к спасительной двери, высвободилась и успела сунуть ключ в скважину.
Лэндлорд попытался протиснуться в щель.
Не открывая дверь полностью, она ухитрилась протиснуться внутрь и захлопнуть дверь перед его носом (отметив его застывший, зафиксированный на ней взгляд).
Вечером он несколько раз спускался на первый этаж и стучался, скребся, шуршал чем-то у нее за дверью как зверь, но она ходила на цыпочках, боясь включить телевизор или воду в кране на кухне, пытаясь создать впечатление, что ушла в магазин.
Уже больше двух месяцев Саша, приходя с занятий, нарезала круги на улице, подсматривая внутрь гаража через железную холодную прорезь для почты. Иногда, когда она не замечала его и входила, лэндлорд приближался к ней из расплывчатой темноты, тут же сгущающейся в конкретное, нависающее над ней тело — и надо было успеть всунуть в скважину ключ.
Придумать какую-нибудь отговорку, чтобы не надо было с ним говорить.
Не оглядываться, ощущая магнит страха спиной…
Не выдержав этой борьбы, Александра Арамовна все рассказала отцу.
Тот, побледнев, пробормотал «ну и гад, ну и подлец», но не вмешался, а на следующий день покорно потрусил за растерзанной почтой наверх.
Через неделю Саша, возвращаясь из школы, не заметила хозяина, притаившегося в глубине гаража.