Минут через десять по лестнице со второго этажа спустился Император. Спортивный костюм, надетый на нательное бельё, сидел мешковато, но это особо в глаза не бросалось, потому, что император был спортивно сложен и строен.
Иванов сделал приглашающий жест к столу, но император заложил руки за спину, и пошёл по кухне, осматривая мебель и бытовую технику. Перед настенным календарём остановился и долго смотрел на него.
— Скажите, милейшие, — наконец сказал он, не оборачиваясь, — а вы знаете, что за подобные шутки с Государём полагается каторга?
— Какие уж тут шутки…, — буркнул Петров.
Сидоров показал ему кулак за спиной Николая и сказал: — Ваше Императорское Величество, я хочу от своего имени, и от имени моих друзей, выразить Вам соболезнование по случаю кончины Вашего отца, Великого Императора Миротворца Александра Александровича. Мы разделяем Вашу скорбь, но время не терпит.
— Скажите, милейшие, — повторил, не повышая голоса, сказал Николай, — Вы решили спасти Российскую Империю путём похищения Государя Императора?
— Нет, Ваше Императорское Величество, Государя Императора никто не похищал, Вас скопировали.
— Что это значит? — нахмурился Николай.
Иванов вдруг почувствовал, что не может объяснить смысла слова "копия" в терминах девятнадцатого столетия.
Нашёлся Сидоров: — Это примерно, как две винтовки Сестрорецкого завода из одной партии.
Николай секунд пять подумал, потом первый раз за всё время усмехнулся: — Вам, господин мейджор, как человеку военному, следовало бы знать, что винтовки даже из одной партии отличаются друг от друга.
Петров ехидно улыбнулся, Сидоров почесал лысину, Иванов сказал: — Ваше Императорское Величество, мы как раз и хотим Вам всё объяснить, но, ради Бога, давайте по порядку. По плану у нас завтрак, затем господин майор свозит Вас на экскурсию по городу, и Вам всё станет понятно. Слишком многое переменилось, мы даже затрудняемся объяснить, что такое "копия" так, чтобы Вы поняли.
— А если я позову городового?
— Ну, если найдёте такового, мы возражать не будем.
Завтракали в молчании. Для царского стола Иванов расстарался, и накопировал исключительно натуральных продуктов. Николай ничего не ел, в основном рассматривал яркие упаковки.
Наливая чай, Иванов не сдержался: — Восхищён Вашим самообладанием, Ваше Императорское Величество, честное слово, не ожидал, что Вы воспримете перемещение так спокойно.
Николай поставил чашку с чаем на стол и сказал: — Ничего я не воспринял, а если вы видите меня столь спокойным, то это потому, что я имею непоколебимую веру в то, что моя собственная судьба, и судьба России в руках Господа, который поставил меня на то место, где я нахожусь. Что бы ни случилось, я склонюсь перед Его волей в убеждении, что никогда не имел иной мысли, как служить той стране, которою Он мне вручил, до гробовой доски.