- Платье какое у вас удивительное, - сказал я и заметил, что она просияла.
- Дуров, - сказала она, - вы растете в моих глазах! Платье заметил!
Эстрада, честно говоря, не принесла нам никаких сюрпризов. Ирина Ринк была довольно хорошенькая и двигалась недурно, и если бы она не пела совсем, было бы приятно, но она пела, самозабвенно пела, просто упивалась своим маленьким голоском. Владимир Капитанов, напротив, очень оказался горластым. Наступательным своим баритоном он заглушал даже бит-группу, но, к сожалению, двигался он очень паршиво и был очень нехорошеньким - Владимир Капитанов. Наши шумные соседи с пляжа - Адик, Серго, Колумб, Шекспир и Дарвин, а также еще шестеро молодцов, - все были в униформе, в ярко-оранжевых длинных пиджаках, черные банты на шее. Играли они на трех гитарах, двух саксофонах, двух трубах, на барабане, рояле, скрипке, тромбоне плюс подключались, конечно, временами перкаши, кларнеты и электронная гармошка. Играли чистенько, скромненько, вполне репертуарно, такие гладенькие, послушные мальчики, что прямо и не узнать. Смешно было смотреть, как они, уходя в глубину и становясь тылами Ирины и Владимира, слегка подыгрывают содержанию очередной песни, вздыхают, или со значением переглядываются, или головами крутят в смущении, или еще как-нибудь жестикулируют. К примеру, солисты поют: Не надо печалиться, Вся жизнь впереди...
- и при этих словах бит-группа "Сполохи" ручками показывает - впереди, мол, впереди. Так, должно быть, по мысли их руководителя, осуществляется на сцене драматургия песни.
Лучшим среди них, конечно, был Серго. В двух-трех местах, где ему приходилось выходить вперед, он играл порывисто, резко, со свингом. Всякий раз, то есть именно два-три раза, я даже вздрагивал - так неожиданно это звучало среди детского садика "Сполохов". И Екатерина в этих местах чуть-чуть присвистывала. Так никто из них не мог играть, как Серго. Он и в те далекие времена, в кафе "Темп", считался хорошим саксофонистом, не гением, но "в порядке", а это в те времена, когда новые джазовые герои появлялись каждую неделю, было нелегко. Я вспомнил вдруг, что у него была любимая тема, эллингтоновская Solitude, и он, когда бывал в ударе, очень здорово на эту тему импровизировал, и знатоки даже переглядывались в мареве "Темпа", то есть чуть ли не приближали его к гениям, к тогдашним знаменитостям Козлову, Зубову, Муллигану. Вот даже какие подробности я вспомнил про этого седокудрого красавца Серго.
Я собирался этими воспоминаниями о Серго поделиться с Екатериной после концерта, но упустил момент и забыл, совсем забыл про этого Серго, отвлеченный скромным, малозаметным великолепием екатерининского нового платья. Конечно, я и не предполагал, что мы в этот вечер еще встретимся с альт-саксофонистом.