Сейчас Кессельринг истерзался душою, не находя себе места: ведь стоит ошибиться летчикам, сбросить парашютистов в другом квадрате или отцепить преждевременно планера, то все усилия и потери могут пойти прахом — воздушный десант не поддержит морской, четкий план даст сбой, и последствия будут таковы, что…
— Дас тойфель!
Генерал глухо, сквозь зубы выругался, помотав головой, как усталая лошадь, отгоняя черные мысли, и решил больше не предаваться таким терзаниям — только нервы напрасно и без толку измотать. А они потребуются в самые ближайшие часы и дни, от которых будет зависеть не исход кампании, как во Франции, а войны, ибо на кон поставлено многое!
Здесь, на своем командном пункте, на «Священной горе» у Кале, будет решаться судьба «коварного Альбиона» — если люфтваффе смогут окончательно сломить сопротивление английской авиации и захватить господство в воздухе, над сушей и над морем, то блицкриг завершен и война окончена.
О другом возможном исходе генерал сейчас боялся и подумать. Все же только его воздушный флот бросил в наступление свои полторы тысячи боевых самолетов. А ведь в соседнем 3-м флоте генерала Шперле насчитывается намного больше бомбардировщиков и истребителей!
Совместных сил вполне достаточно, чтобы через короткое время сломить упорство даже этих вечно упрямых британцев!
«Фельзеннест»
Андрей повернулся удобнее — вода укутала его своей теплотой. Хорошо лежать в горячей ванне, намного лучше, чем полоскаться в холодной воде, как сейчас уже приходится многим «гансам», если, конечно, джентльмены высадку не проспали, с них станется…
— Да уж!
Голосом незабвенного Кисы Воробьянинова произнес шепотом на русском Родионов — несмотря на горячую водицу, по телу пробежали ледяные мурашки.
Андрей представил и всей своей кожей явственно ощутил, будто сам окунулся, насколько холодны сейчас, ночью, воды Ла-Манша в первый осенний день — купаться в них не рекомендуется, очень вредно для здоровья. Особенно под градом снарядов и пуль. И, словно получив допинг от такого пренеприятного ощущения, мысли сразу потекли намного быстрее, будто вода под напором из шланга.
Он за эти лихорадочные месяцы сделал немало, но только в одном направлении — высадка на британский остров стала его идеей фикс, она забирала все его силы и помыслы.
На остальные дела, что были взвалены на него, как на фюрера Третьего рейха, Андрей, по исконной русской привычке, «забил болт» конкретно, руководствуясь нехитрым рассуждением — пусть катится все само собой, а там посмотрим, исходя из принципа, что всякая инициатива, несовпадающая с интересами руководства, наказуема.