— Хм…
Андрей не удержался от исконного русского хмыкания. За эти три месяца пребывания в чужой шкуре он убедился, что действительность была круче, чем он представлял раньше, полвека тому вперед, в будущем.
Германия оказалась милитаризованной намного больше, чем Советский Союз, причем отнюдь не в экономике, как ни парадоксально, а в социальной и политической жизни, затронув в большей степени лишь внешний, наружный характер, проще говоря, «лоск», а не саму внутреннюю сущность, с переводом всей промышленности на военное производство.
Ему даже показалось, что в рейхе невозможно встретить немца без униформы. В обмундировании ходили все: от профсоюзов и женщин до партийных работников — о такой сплошной милитаризации даже товарищ Сталин не мечтал, каких бы собак на него ни вешали.
В первые дни своего «пребывания» Родионов принимал за высокопоставленных членов СС даже обычных гауляйтеров, что являлись аналогами первых секретарей обкомов партии на его родине, да и функции они выполняли те же самые — надсмотрщики и руководители областей, или «землями» — гау, от нацистской партии.
Впрочем, ошибка была не столь и серьезная — партайгеноссе чуть ли не поголовно состояли в почетных членах ведомства Гиммлера, имея при этом аналогичные чины от этой зловещей организации, и щеголяли в коричневой униформе с нарукавными красными повязками со свастикой и с кинжалами на поясах.
И не только они одни являлись такими — в похожем обмундировании ходили сейчас чуть ли не все немцы, в какой бы организации они ни состояли.
Неимоверно труднее, наверное, было отыскать тех, кто «не привлекался, не состоял». А тут будто лососи прут на нерест — сплошным потоком, от «пионерии» из гитлерюгенда и баб-с из «союза немецких женщин» до механиков из «моторизованного корпуса» НСДАП, аналога советских Осоавиахима, или ДОСААФа в более позднее время.
И все с ножичками!
Смешно — но орленые клинки из отличной стали немцы таскали через одного, да еще гордились ими, выставляя напоказ. Да в Москве бы родная милиция и с ног сбилась, с ума сошла да запарилась бы в конец, «привлекая» к ответственности такое число носителей «холодняка»!
— Да уж — эти придурки не просто любят форму, они от нее без ума, — пробормотал Андрей, удобнее располагаясь в ванне и прикрыв глаза веками, — и не мыслят своей жизни без чинов и обмундирования. Как сороки — птицы тащат в клювах, а эти цепляют на себя все блестящее.
За три месяца он на собственном кителе, где застыл одинокий Железный крест за Первую мировую войну, полностью убедился в нарочитой «скромности» фюрера.