Мужики в вагоне отводили глаза; на перегоне «Комсомольская» — «Курская» поезда никогда не пустеют, ни в праздник, ни за полночь.
Закончилась визгливая речь традиционным «И пошла ты на…». Лиза выдержала секундную паузу, потом заглянула старухе глубоко-глубоко в глаза:
— Я там бываю чаще, чем вы на свежем воздухе.
Три секунды спустя народ заржал. Двери, зашипев, открылись. Лиза сошла на перрон.
Еще никогда ей не удавалось с «Курской» подняться и выйти наверх в одно и то же место дважды. Лиза с этим смирилась. Теперь она оказалась перед пригородными поездами.
Вспомнив, что бедный Леха, наверное, жестоко страдает с похмелья, Лиза взяла четыре банки пива и отправилась к полупустому Садовому кольцу.
К клубу частых и нежных любителей Лизы Леха не принадлежал. Но отношения у него к ней были самые дружеские — с тех самых пор, как три года назад на своем дне рождения их познакомил Васька, чьей дальней родственницей она была; весьма дальней, надо сказать, так что сразу и не поймешь, родственница она все-таки ему или нет. Лехе нравилось иметь у своего плеча Лизу, когда надо появиться где-нибудь с красивой девушкой. Лиза — это сказка. Долгая длинная сказка. Ее красота не скоропортящаяся. Леха видел, как со смазливых личиков многих его сверстниц слезает прелесть, кажется, только вчера еще притягивавшая глаз. Так тускнеет загар в сентябре. Жаль, очень жаль, но тут ничего не поделаешь. Лизкины черты другие. Они того высшего, самого высокого сорта, что лишь набирают прочность с годами. Время их только бережно и тщательно полирует, утончает акцент на вкусе и цвете. Они станут с возрастом более совершенными. Конечно, это холодноватая красота, что говорить… Ну, так мы живем в высоких широтах, у нас климат такой. Нам не привыкать.
С другой стороны, с лица воду не пить. Но Лиза умница. Лиза по-настоящему умна. Часть своего интеллекта она тратит на имидж. Следит ревниво, как ее персону воспринимают окружающие. Обаяние Лизы — о, это тоже прелесть…
Да и поговорить с ней есть о чем. Иногда Леха даже жалел, что не член ее клуба. Но в сердце его жила Аллочка — так что сильно об этом он не расстраивался.
Лиза позвонила в третий раз. Переступила с ноги на ногу, как лошадка в деннике; на каменной плитке под каблуком хрустнула песчинка. Спит, балбес. Может, лучше было остаться дома?
Вкрадчиво и глухо лязгнул замок. Тяжелая дверь медленно подалась наружу.
— Привет, красавица! — Отчего это у мужиков с перепоя всегда голос хриплый? Но Леха улыбался ей, и Лизка проскользнула внутрь. На секунду прикоснулась своей щекой к его. Ох, и щетина! Теперь на пол-лица румянец. Поставила сумочку на пол, начала расстегивать пальто. Первая пуговица сверху, вторая… Она повернулась к Лехе спиной — чтобы он подхватил сброшенное пальто.