— Ты хочешь отправиться с нами? — моему удивлению не было предела. — Но…
— Возражения не принимаются, я пойду с вами, а заодно прослежу, чтобы ни одна сучка не покусилась на мою собственность. — При этих словах она позволила себе такое, о чем из соображений врожденной стеснительности я лучше умолчу.
— И все-таки… — вновь подал голос я
— Никаких «все-таки» и прочих отговорок! — не терпящим возражения голосом заявила Айран. — Отныне ты мой мужчина, я твоя женщина и должна всюду следовать за своим господином и повелителем… — Услышь эту фразу от какой-нибудь другой женщины, я бы, наверняка, собрал свои манатки и немедленно рванул куда глаза глядят. Но сейчас столь откровенное покусительство на мою свободу расценивалось мной как вполне естественное явление, мне очень импонировало, что такая немыслимо красивая женщина назвала меня своим мужчиной и где-то даже немножечко ревнует. — А, Федь? Возьмешь меня с собой? Ну, пожалуйста! Я ведь все-таки какая-никакая, но чародейка и смогу постоять не только за себя, но и за вас с Квагшем. В крайнем случае, прикрыть вам спины или всадить обидчику нож под ребро. Ну же, Федюня?!
— Хорошо, милая. — Как— то уж очень быстро сдался я — наверняка без магии-шмагии не обошлось. — Только собирайся быстро, времени у нас в обрез.
— Сей секунд, мой вождь и повелитель!
На то, чтобы сполоснуться обсохнуть и одеться нам понадобилось не более десяти минут. Таким образом, у нас в запасе оставалось около получаса — вполне достаточный срок, чтобы даже пешком добраться до квартала златокузнецов. Вообще-то топтать ноги я вовсе не собирался. В Анаране едва ли не на каждом шагу можно поймать свободный экипаж, владелец которого готов доставить состоятельного клиента хотя бы на самый край света.
Тем временем в гостиную заявился Квагш. По его словам все это время он медитировал в прогретом солнцем бассейне, умудряясь при этом посредством своего длинного языка отлавливать вкусных мух, жуков, бабочек, стрекоз и прочих летающих инсектов.
Кто пришел напиться, кто пришел подраться,
Кто пришел послушать свежих новостей.
Вилли Токарев
Отчего-то именно эта строчка из некогда популярной песни самого знаменитого в России нью-йоркского таксиста пришла мне в голову, когда наша троица приблизилась к внушительного вида каменному особняку, ярко освещенному изнутри и снаружи, с огромной светящейся вывеской над парадным входом: «Единорог и девственница». Вполне возможно, по причине того, что, в этот момент здоровенный вышибала из тех самых клыкастых образин, что служат в Инквизиции Лагора выводил из заведения изрядно подвыпившего буяна человеческой наружности.