— Ах, вот в чем дело, — с сочувствием промолвил Амьери.
— Правда, сейчас все не так плохо, как было раньше, — продолжал Рауль, прикладываясь к кубку. — Я уже привык к такому положению вещей, нашел, чем занять себя в свободное время. Да и Клер тоже пошла на уступки. Мы даже очень хорошо с нею ладим, правда, каждый из нас замкнут сам в себе и в душу к другому не лезет. И у меня есть Гильом, а это главное.
Последовала отрезвляющая пауза, мужчины обдумывали только что сказанное.
* * *
А в женских покоях над приемным залом Жеральда озабоченно хлопотала над больной Беатрис.
— Ты должна пить мятный сироп от этого кашля. Я тебе обязательно его пришлю.
Беатрис вымученно улыбнулась.
— По-моему, болезнь зашла слишком далеко, и все снадобья уже бесполезны, — она спрятала окровавленный носовой платок в рукав платья. — И нет у меня ни малейшего желания сражаться с недугом. Думаю, вскоре я приму консоламентум.
Жеральда внимательно посмотрела на нее, но не сказала ни слова. Положив Гильома в колыбельку, к ним подошла Клер.
— Ну что, уснул? — спросила Жеральда.
— Да, наконец-таки, — рассмеялась Клер. — Прямо такой любопытный. Боится хоть что-нибудь пропустить.
— Рауль был точь-в-точь таким же в его возрасте, — сказала, словно бы что-то припоминая, Беатрис. — Вот уж задал он нам в свое время!
Клер посмотрела на нее с обожанием, смешанным с озабоченностью. Воспоминания сейчас стали самыми главными в жизни Беатрис.
— Да с ним и сейчас не соскучишься, — вставила Жеральда.
— Мне не нравится, когда он ходит с оружием, — поджала губки Беатрис. — Он знает об этом, но все равно поступает по-своему.
— Он уже совсем взрослый, и у него уже собственный сын. Нельзя обращаться с ним, как с ребенком, — предостерегла Жеральда. — Знаю, как тяжело, когда любимый тобою человек избирает дорогу войны. Поверь мне. Но если ты будешь слишком сильно давить, то окончательно оттолкнешь его от себя.
Беатрис уставилась на гобелен со сценами охоты.
— Скоро это не будет иметь никакого значения, — прошептала она.
Клер и Жеральда испуганно переглянулись. После продолжительной паузы Жеральда нашла в себе силы спросить:
— Беатрис, я хочу попросить тебя об одном одолжении. Дело непростое, и я вполне пойму, если ты мне откажешь.
Беатрис отвлеклась от обреченного на гибель оленя с гобелена.
— Говори, скажешь, и это будет твое.
Жеральда улыбнулась.
— Но тогда это еще больше все усложняет, — она тяжело вздохнула. — В моем доме в Лаворе проживают катары. Папа мечтает уничтожить их больше, чем кого-либо из высшей касты Совершенных. Могу ли я переправить их в Монвалан?