Ее убийство очень расстроило Федора. Он сидел дома три дня, никуда не выходя. Сейчас он является членом Общества Шебы Тусорт, которое проводит свои встречи раз в месяц и пытается добиться от правительства разрешения на строительства монумента Шебы Тусорт на ее родине в Кристалл-Палас. И так получилось, что как раз до своего отъезда в Шанхай она выступала на площади перед «Небоскребом Ротерхит», то есть перед моим домом. И именно в тот вечер Федор куда-то уезжал из города. А я ходил на этот концерт, и после него мне даже удалось получить у нее автограф на плакате с ее изображением, который я там и купил. Федор, когда вернулся в город, расстроился, как ребенок, да я еще подкалывал его по этому поводу. А потом ее нашли мертвой, да еще без головы, и мы вроде как перестали говорить на эту тему.
Я все равно собирался подарить ему этот плакат, например, на его день рождения. Но теперь я решил, что он получит его, если достанет из Архива нужную мне информацию.
Мне остается лишь смотреть на Федора и ждать. И, поломавшись немного, он, как я и предполагал, соглашается.
— Ну хорошо, — говорит он.
— Отлично, Федор! — радуюсь я. — Ты настоящий друг и очень меня выручишь. Но есть еще одна вещь.
— Ты о чем? — спрашивает он недовольным тоном.
— Ты не мог бы посмотреть, нет ли там чего об одной девушке. Девушке по имени Клэр.
— Как ее фамилия? — интересуется Федор.
— Не знаю. Просто Клэр. Посмотри, не упоминается ли какая-нибудь Клэр в документах, связанных с Мартином Мартином. Знает ли о ней правительство? Является ли она тоже чертовой бомбисткой и кровопийцей? Узнай это для меня, хорошо? Встретимся завтра здесь же в это же время, ладно?
— Хорошо, договорились, — вздыхает Федор, пьет свой коктейль и встает.
— Мне пора возвращаться на работу, — сообщает он.
— Тогда до завтра. Здесь, в это же время, договорились?
— Договорились, — отвечает он. Потом, помешкав, добавляет: — Дженсен?
— Чего?
— Прими душ, ладно?
Ну не козел?
Путь домой после встречи с Федором был очень тяжел. Голова просто раскалывалась, да и шишка начинала гореть, как солнечный ожог, и я буквально обливался потом. Кроме того, все время приходилось делать глотательные движения, потому что мне казалось, что из пищевода поднимается какая-то жгучая дрянь. И если я не буду постоянно сглатывать, то эта дрянь вырвется наружу, и я заблюю всех пассажиров метро. Ну, в точности, как Мартин Мартин, когда он изгваздал содержимым своего желудка всех этих стариканов в телестудии.
Но в конце концов я кое-как добираюсь до дома и вот уже вставляю ключ в замок. Переступив порог, я тут же понимаю, что здесь что-то не так. В квартире стоит какой-то странный запах. Запах сырости. И когда я вхожу в гостиную, то чувствую, что под ногами тоже что-то не так. Я смотрю вниз и приподнимаю ногу, затем ставлю ее обратно, чтобы попробовать, что же там такое.