— Вы, мадам? — спрашивает Мартин Мартин. — Здесь очень сильные вибрации. Что для вас значит фамилия Джексон?
Женщина начинает смеяться.
— Это моя фамилия, — отвечает она. — То есть наша фамилия.
И она толкает локтем мрачного старикана, сидящего рядом.
— А-а-а, а кто это? — снова спрашивает Мартин Мартин с такой улыбкой на лице, которую он, наверное, использует при разговоре с полными кретинами, какой, очевидно, и является эта женщина.
— Мой дед! — говорит она с глупой гордостью в голосе, к которой примешиваются еще и гнусавые нотки, свойственные десятилетнему ребенку с забитым носом.
Мартин Мартин смотрит на этого тупого деда, выражение лица которого совершенно не меняется, тому явно совершенно не хочется находиться перед телекамерами и разговаривать с Мартином Мартином. Но Мартин Мартин все равно к нему обращается. Его так просто не отшить.
— И вас звали Джек Джексон, так ведь? Он говорит мне, что вас звали Джек. Вы — Джек.
Старикан — этот самый Джек — убирает руки с груди и спрашивает:
— Кто? Кто вам это говорит?
— Эмиль. Это человек по имени Эмиль, — объясняет Мартин Мартин. Когда он это говорит, вид у старикана становится совсем несчастный. Почти шокированный.
— Не знаю я никакого Эмиля, приятель, извини, — говорит старик.
— Нет, нет, вы знаете. Он очень даже боится, что вы знаете, — возражает Мартин.
Некоторые зрители опять смеются. Старикан последнюю минуту ведет себя совсем не по правилам подобных телешоу — то есть не подыгрывает Мартину Мартину и вроде даже как сердится на него. И это заставляет зрителей нервничать. Но теперь Мартин Мартин демонстрирует всем, кто хозяин положения, зрители успокаиваются и тихонечко хихикают, издавая звуки типа «ха-ха» и «хи-хи» и тому подобное. Но я-то знаю, что буквально через минуту всем этим балбесам будет, на фиг, уже не до смеха.
Мартин Мартин продолжает:
— Он говорит, там были проблемы и вы вознамерились их решить, не так ли, Джек?
— Ты ошибся адресом, приятель, — отвечает Джек. Джек явно не желает во всем этом участвовать.
— Проблемы из-за грузовика? Давным-давно. Зеленого грузовика.
— Эй, послушай меня, друг, — говорит Джек, уже по-настоящему сердясь. — Не знаю я ничего ни о каком грузовике. Что-то ты совсем запутался.
Он оглядывается по сторонам, ища поддержки других зрителей, но не получает ее. Они хотят знать, что же сделал Джек. Они верят в Мартина Мартина, верят в то, что в данный момент он общается с кем-то по имени Эмиль. Они не верят Джеку, потому что теперь все выглядит так, будто он что-то скрывает, а Мартин Мартин не даст ему отвертеться. Они считают, что Джек — проклятый ублюдок, который что-то скрывает, и что Мартин Мартин собирается вывести его на чистую воду. Зрители прекращают хихикать и ерзать на своих сиденьях — им теперь очень интересно посмотреть, чем все это кончится. Я осматриваю лица сидящих в студии и вижу, что некоторые потихоньку разговаривают друг с другом, прикрыв рты морщинистыми старыми руками с кучей колец на пальцах. Я вижу, как меняется лицо одной старой дамы — минуту назад казалось, что все происходящее ей очень нравится, но теперь вдруг она выглядит обеспокоенной и даже испуганной. Ее брови ломаются в дугу, ее рот открывается в недоумении, и она толкает локтем своего приятеля, такого же старика, и этот приятель кивает, будто говоря: «Угу, посмотри, все становится слишком уж серьезным».