Кизляр-ага, крутившийся рядом с султаном, давно описался от ужаса. Сказано же дряням, чтобы сидели в своих комнатах тихо, как мыши! После первых же слов девушки он сделал движение, чтобы броситься и своими руками задушить негодницу, чтобы больше не смела произнести ни звука, но Сулейман жестом остановил его. Мало того, султан приложил палец к губам, приказывая стоять тихо и молчать.
Кизляр-ага повиновался, обливаясь, кроме пота, еще кое-чем. Если бы из-за кастрации у него и не было недержания мочи, то от ужаса непременно заработал бы. Мало ли что еще сболтнет эта Хуррем! Кизляр-ага уже узнал голос любительницы поэзии и теперь клял Роксолану на чем свет стоит. А та пела.
К явному облегчению кизляр-аги, султан не стал слушать песню до конца, жестом показал, чтобы евнух удалился следом за ним на цыпочках. Когда ушли из дворика, распорядился:
– Не смей наказывать. Я слушал с удовольствием. И певунье этой ничего не говори. Кто она?
– Новенькая. Ибрагим подарил.
Сулейман поднял руку, останавливая словоохотливого кизляр-агу, его почему-то задел собственный интерес к услышанному. С Махидевран в ту ночь был несколько рассеян, почти не ласкал. Баш-кадина обиделась, но сказать ничего не рискнула.
Три дня Повелитель молчал, кизляр-ага смог вздохнуть свободно, надеясь, что пение в неурочный час не приведет ни к каким наказаниям и даже выговорам. Он все же высказал свое недовольство Роксолане, но не сказал, что ее слышал султан.
А Сулеймана этот голос преследовал повсюду, куда бы ни пошел, чем бы ни занялся, в ушах стояло:
«Тебя лишь желает, любимый мой, видеть оно…»
К кому обращалась девушка, читая эти стихи? Конечно, в гареме никого не было, отвечал ей тоже девичий голос, но все равно султан почувствовал укол ревности, ведь его женщинам даже думать нельзя ни о ком другом.
Он почувствовал, что должен выяснить, что это за девушка, увидеть ее и познать, если она того стоит!
Но Сулейман не желал, чтобы тот же кизляр-ага догадался о его интересе. Почему, ведь он был хозяином не просто дворца или гарема, а жизней всех его обитателей? Не знал и сам.
– Повелитель в гареме! Ну-ка, быстро все по своим комнатам!
Роксолана не услышала этого почти истошного распоряжения кизляр-аги просто потому, что была у смотрительницы белья. Но и та вдруг схватила девушку за руку:
– Стой, где стоишь! Не выходи.
Роксолана некоторое время стояла, но потом осторожно выглянула во двор через приоткрытую дверь. Совсем рядом остановился высокий красивый мужчина в огромной чалме. Чужой! Вот почему им запретили показываться во дворе.