Познание этих чудовищ для человека абсолютно запретно. Они лишают разума и вселяют животный ужас. Воевать с ними могут только герои — полубоги, рожденные от богов Олимпа.
С древнейших времен сей страх столкновения с силами бездны был связан с женщиной и ее лоном — местом, где непостижимым образом зарождается жизнь нового человека.
Тайна женщины как бы повторяет тайну первых дней Творения; следовательно, из ее лона, как из лона Матери-Земли, могут появляться хтонические чудища…
…Родила царица в ночь Не то сына, не то дочь, Не мышонка, не лягушку, А неведому зверушку!
Вас в детстве не удивляла странно спокойная реакция царского окружения в пушкинской сказке на безумное сообщение гонца?
…И царицу и приплод Тайно бросить в бездну вод…
«Гуманное», нечего сказать, решение судьбы любимой царицы и ее абсолютно здорового сына!
Возможно, дело в том, что царь, бояре, а вместе с ними и автор сказки, бессознательно верили, что женщина — всегда ведьма. Ее лоно из источника продолжения рода может превратиться во «врата» для явления в мир каких-то чудовищ.
Христианство лишь спрессовало этот страх. Все хтонические создания слились в единый образ павшего ангела — Люцифера. Женщина — ведьма, ее магические растения и ее лоно стали символом возможности проникновения сатанинской силы в человеческий мир.
Клод Верлинд. Генеалогическое древо. 1984. Связь женского начала с началом растительным — стихийным, содержащим в себе тайну природы, художники чувствовали во все времена.
Само слово «ведьма» вызывало у людей Средневековья животный ужас, а сожжение ее на костре — чувство освобождения от страха. Жив страх ведьм и по сей день. Например, фильм «Казанова» Феллини весь посвящен этому безотчетному страху мужчины перед женской хтоническои стихией.
Порой трудно это понять. В русской культуре не было ничего подобного. Даже хтонические образы волшебных сказок, такие, как Баба-яга, Змей Горыныч или Кощей Бессмертный, страха почти не вызывают, а умному «дураку» — герою сказки — не так сложно с ними договориться. Русские «титаны и циклопы» готовы помогать разумной жизни, герою н^до просто знать, как правильно с ними обращаться.
Даже колдовство в наших сказках страха не вызывает, хотя и в них есть свой аналог «ведьмовской мази». Это предание о «живой» и «мертвой» воде. Мертвая вода — это жидкость, которую должен выпить тяжело раненный герой сказки, или ею нужно полить его тело для того, чтобы расчлененный герой ожил.
Обратите внимание: «мертвая» вода как бы должна сделать богатыря еще более мертвым. Она готовит героя сказки к некоторому преображению, трансформации.