Елена Блаватская говорила, что ее книги являются «таблетками от страха».
Мечта о «магической таблетке» возникла не в XX веке. В сущности, она лишь отзвук надежд средневековых алхимиков на обретение «философского камня».
Между прочим, алхимия и спиритизм даже в нашем веке не резко отличались друг от друга. Самые оригинальные и крупные отечественные труды по спиритизму оставили потомкам Бутлеров и Менделеев — два великих русских химика. Может быть, они чувствовали генетическую связь химии и магии?
Алхимия всегда подразделялась на два течения.
Одно из них было явным и занималось поиском средства для обращения «неблагородных» металлов в золото. Называлось это «трансмутацией» (изменением природы) металла.
— Другое — тайным. В русле его деятельности был поиск средств для «трансмутации» души. Чтобы научиться превращать золото в металлы, душа самого алхимика должна была очиститься и превратиться в душу мага — преобразователя Вселенной.
Сам «философский камень» — по сути, то же, что мы сегодня называем «таблеткой», — волшебная палочка, прикосновение которой к металлу вызывает его превращение в золото.
Такая же «таблетка» была необходима алхимику и для того, чтобы преобразить душу. Главное направление поиска связывалось средневековыми алхимиками с получением «квинтэссенции» растения — вычленением из его состава (посредством «алхимического делания») главного химического компонента.
Результатом поиска «философского камня души» явилось, например, получение крепких алкогольных напитков (мы расскажем об этом в отдельной книге) и открытие морфия как квинтэссенции опийного мака.
Однако сами алхимики постепенно убеждались в том, что действие отдельного компонента растения сказывается на человеческой душе губительно. Известный английский алхимик XIV века Сидурий Скотт писал: «Главное, братия, чтоб квинтэссенции эти не коснулись рук профанов — вспыхнет молния и погибнет и сок, и сам профан» (цитируется по русскому изданию 1785 года). Видимо, Скотт оказался прав…
Алхимические ожидания и игра в спиритизм формировали «таблеточную» модель отношения к духовным знаниям. Открываешь книгу — получаешь просветление. Заплатил «духовному учителю» — обрел истину.
Духовные откровения, толки о «мгновенном озарении» и т. п. превращались в игру, которая становилась все более и более выгодным товаром… На этом специфическом рынке появилась конкуренция. Возникла нужда в рекламе.
В человеческом же сознании происходило неминуемое обесценивание любых, в том числе и религиозных, истин.
Как всегда, первым ощутило это на себе искусство.