Велло пробормотал что-то нечленораздельное, однако энергичный председатель все-таки заставил его ответить более определенно — прозвучало глухое «да»…
В квартире Катрин был включен телевизор. Шла прямая трансляция конкурсного концерта, а в перерыве музыковед отвечал на вопросы репортера:
— Да, конечно, но я все-таки не верю, что в течение этих двух дней в таблице могут произойти какие-то серьезные и неожиданные изменения. Завтра вечером в концертном холле участники конкурса представят нам по две новых песни, которые будут оцениваться двумя жюри. В состав первого входят представители городов и предприятий, в состав второго — авторитетные музыкальные критики и эстрадные артисты, которые в этом конкурсе не участвуют. Публика, со своей стороны, тоже может повлиять на начисление очков своими аплодисментами — каждая минута аплодисментов прибавляет очко.
— Вы вначале сказали, что никаких неожиданностей не предвидится, — сказал репортер. — Вы имеете в виду весь конкурс вообще?
— Не совсем. Нечто неожиданное для нас, конечно, было, но, к сожалению, это сюрприз, так сказать, не из приятных. Симпатичная мне певица Катрин Пруун вместе с сильным ансамблем «Кокос» выступает довольно бледно. Мне кажется, что темперамент этой певицы не приспособлен для жесткой борьбы… то есть, для конкурсной игры. Это сказалось и в выборе песен, они как-то не очень подходят для конкурса…
Катрин этих слов не слышала — ее просто не было дома, она ушла, оставив включенный телевизор. Ушла поспешно — вот небрежно брошенный нотный листок, вот недопитая чашка кофе, перерытая сумочка, вечерням газета, в которой губной помадой обведено объявление: «Обувному производственному объединению «Коммунар» требуются модельеры и работницы на конвейере…»
Обувной комбинат, закройный цех. Шум, грохот, крики. Катрин ходит по цеху в сопровождении мастера, вид у него светски рассеянный, но за этой маской угадывается неловкость. Мастер что-то показывает, многословно объясняет. Ему тоже как-то неловко, он никак не может взять в толк, почему эстрадная певица вдруг заинтересовалась обувным делом.
— Работаем в основном пока вручную, поэтому у нас положение более сложное по сравнению с другими цехами.
Катрин кивает.
— В смене у нас работает примерно сто двадцать женщин… Вот это одна из лучших наших работниц, недавно получила орден.
Катрин кивает.
Моложавая женщина ловко выбирает из высокого штабеля лист кожзаменителя, по трафарету вырезает заготовку, поднимает взгляд на Катрин, но трудно сказать, замечает ли ее. Работница думает о своем. Но