Сотрудники всё так же почтительно унесли лист.
Подпись устало опустилась в кресло. Она никак не могла отдышаться.
Но, как известно, «покой нам только снится». Ещё несколько раз приносили деловые бумаги и уносили с запрещающим оттиском кулака.
И вот в очередной раз Подпись, неимоверно разгневавшись, хватила по бумаге, с такой силой, что совершенно изменилась сама, превратившись в какой-то запутанный клубок из прыгающих букв.
Из клубка торчал кончик росчерка, и Подпись со стоном и писком дёргала им, как щенок прищемлённым хвостом.
Забегали сотрудники. Затрещали телефоны!
С волчьим воем подлетела к зданию машина «скорой помощи».
Проворные санитары унесли Подпись на носилках.
В операционной было страшно. Аппараты дыхания и кровообращения, огоньки хитрых приборов, хирургические инструменты, врачи в стерильных масках!
Долго колдовали медики над Подписью, придирчиво сличая клубок букв и линий с последним фотоснимком важной персоны, и старались вернуть ей первоначальный вид.
Её просвечивали рентгеном, подключали к сложной аппаратуре, накачивали кислородом, ставили капельницы, резали, сшивали, засовывали в барокамеру. Пытались и растянуть Подпись, как резиновую, но она упрямо принимала форму клубка, в котором по-прежнему мельтешили испуганные буквы.
Положение безвыходное. Теперь годились любые, даже самые невероятные, рискованные средства. Терять было нечего!
Кто-то из физиотерапевтов срочно вызвал боксёра-тяжеловеса. Вдруг Подпись устрашится двух его грозных кулаков и сама машинально сожмётся в кулак?..
Бесполезно. Боксёр навешивал ей полновесные удары, слева и справа. Но Подпись никак не могла собраться с силами. Она лишь подпрыгивала, словно мячик, на операционном столе и о чём-то невнятно вопила, что знающий логопед перевёл как: «Наших бьют!»
Осталось последнее средство. Седой главный врач, почётный академик всех медицинских академий, в прошлом простой молотобоец, размахнулся здоровенной кувалдой и так ахнул по клубку неизлечимой Подписи, что враз рассыпался операционный стол и где-то внизу, на первом этаже, упал куривший возле урны санитар. А клубок Подписи, вновь подпрыгнув, вдруг вылетел в открытую форточку.
Он плыл над полями, садами, рощами. Его обрызгал летний дождь и побил случайный град. Он и в лужу плюхался, и по булыжной дороге катился. Какой-то задорный телёнок боднул его прорезавшимися рожками. А беззаботный мальчишка послал загадочный клубок пинком вдаль.
Подпись приземлилась на просторном лугу. Она вновь стала той же самой, прежней. Такие полёты и потрясения не проходят бесследно!