Второй выстрел прозвучал сразу вслед за первым, но Лакмус успел хлопнуть ладонью по запястью стрелявшей, и пуля прошла мимо.
Дальнейшее Валерка воспринял, как нечто происходившее не с ним, нереальное. Лакмус лишь наблюдал, как внезапно изменилось лицо, обильно покрытое пудрой и помадой: увидел нос, съезжающий влево и вниз, глаза и губы, превращающиеся в одно сплошное скользкое месиво…
А потом Лакмус остановился, догадавшись, что мужик – мертв. Он был убит первым ударом в висок. Остальные, нанесенные уже в беспамятстве, ничего не меняли.
Легкий свист заставил Валерку обернуться: прямо в лоб Писюну уткнулся глушитель пистолета. Конец, пронеслось в голове.
Раздался негромкий хлопок, голова второго киллера дернулась вверх, правая сторона лица полыхнула красным и труп покатился вниз по лестнице.
Валерке показалось, что реальность исчезла, что он очутился в каком-то ином измерении, но тихий голос снизу вернул Писюна на землю.
– Сынок, не делай лишних движений.
Кто-то быстро выбежал из подъезда, Валерка услышал, как стукнула входная дверь.
Несколько мгновений он стоял в оцепенении, потом схватил валявшийся пистолет киллера и двумя выстрелами погасил лампочки на втором и первом этажах.
Достав из кармана светлого полушубка ключи от машины, Писюн взвалил тело мужика на плечи и потащил к стоящему во дворе джипу. Открыл переднюю дверцу, усадил труп рядом с местом водителя и, не мешкая, побежал за вторым киллером.
Напарник оказался значительно легче. Захлопнув дверцы машины, Лакмус, отогнал джип в соседний двор и, наконец, смог заняться тем, кто еще несколько минут назад был радостным и шумным Бисквитом.
Валерка вернулся в подъезд, снял с себя куртку, укутал ею пса и на руках отнес к высокой березе в сквере. Возле этого дерева они с Бисквитом частенько устраивали привал, когда щенок, совсем еще маленький, не мог без отдыха осилить дорогу домой.
Оставив стафа, Писюн сходил в гараж за саперной лопаткой и ломиком. Скоро рядом с березой чернела яма около метра глубиной. Валерка поднялся в квартиру и притащил верблюжье одеяло. Застелил им дно ямы, и опустил тело пса. Засыпал землей. Иногда по щекам Валерки начинали бежать слезы, и Лакмус старался делать глубокие плавные вдохи и выдохи. Стыдно. Взрослый мужик и слезы. Когда относил ломик и лопатку в гараж, почувствовал, как сильно защемило сердце. Магазин находился неподалеку, метрах в двухстах. Накинул штормовку, а то пялиться будут, подумают пьяный, раз в одном свитере.
Зайдя в универсам, купил бутылку водки и, вернувшись к могиле четвероного друга, открутил пробку. Выпил прямо из горлышка. Было такое ощущение, что пьет воду. Когда в бутылке осталось меньше трети, Валерка остановился и, прошептав: